Николай недовольно поморщился:
— Мам, неужели же нельзя было просто мне это дать послушать и показать?
— Нельзя! Ты мог воспринять это как угодно! — пожала плечами Лидия Андреевна, — А то я тебя не знаю… Вплоть до поиска этой самой Сонечки и общения с ней, чтобы доказать мне, что я была неправа!
— Мам!
— Что мам? Ты меня что, часто слушал? — она рассмеялась, глядя на оскорблённого старшего сына, — Хотя… может быть дело в том, что я просто не умела с тобой общаться!
— А теперь, типа, умеешь? — заинтересовался Николай.
— Теперь я догадалась — ты как рагу! Тебя надо разогреть, сложить информацию, закрыть крышкой и дать дозреть. И надеяться, что сварится именно то, что должно, просто потому что на результат всё равно повлиять невозможно! Как сварится, так и будет! Я тебя разогрела слухами о том, что пытаюсь тебя женить, обеспечила, как ты сказал, экспонаты, чётко соответствующие описанным образам Сонечки…
— А теперь прикрыла результат крышкой, — он понимающе кивнул на ноут с фото, — И даёшь доготовиться в собственном соку?
— Именно! Я всегда знала, что ты очень умный, — кивнула Лидия. — Я не верю, что ты настолько падок на красоток — у тебя их вокруг перебывало полно. Ближе, дальше — ты сам решал, как именно, мы с отцом не вмешивались, но эта… Она не из той категории — Софья не банальная охотница за деньгами, которых ты на подлёте различаешь, у неё и своего состояния хватает. Девушка значительно опаснее — ей нужны не счета, а сам мужчина — победа над ним. Она только тогда чувствует себя счастливой, когда приручит, влюбит, заставит плясать вокруг, а потом, когда он в ней уже нуждается, когда влюбился, жестоко бросает. Очень жестоко. Я почитала то, что мне прислал Кирилл Харитонович… — Лидия передёрнула плечами. — И это не один-два случая… она так развлекается довольно давно.
— А нечего попадаться и таким дураком быть! — буркнул Николай.
Нет, Лидия Андреевна даже рот открыла, чтобы попытаться ещё как-то убедить упрямца в том, что вопрос серьёзный, что девушка отнюдь не на нервах простаков играет, но припомнила свои предыдущие попытки в чём-то убедить старшего сына, припомнила неудачи в общении со средним, и… отступила.
— Милый, ты сам разберёшься, я в тебя верю. Не сердись на меня за наших гостий, надеюсь, они тебя немного развлекли, и да… я не буду к тебе больше приставать, но напоследок, прочти, пожалуйста, досье — это же просто разумно. Хорошо?
Уже насупившийся Николай оказался обезоружен.
— Ладно, прочту, — буркнул он, а потом потянулся и поцеловал мать в щеку. — Я не сержусь.
— Так, а теперь быстро-быстро… — Лидия Андреевна командовала сама себе, стараясь не испортить достигнутый результат и не вцепиться опять в сына. — Лида, пошла отсюда вон! Он читает и хорошо! Пусть читает, пусть думает. Ну справлялся же он без твоих ценных указаний? Справлялся. Да, девица мерзкая, опасная, да, я даже одного из пострадавших знаю… кстати, вот связаться с его матерью не повредит… мало ли что, пригодится! Но сейчас всё что я могла сделать, я уже сделала. И пошла отсюда!
Когда на тебя не давят, злиться как-то и не хочется… На что сердиться? На заботу? Глупо как-то. Когда тебе предоставили информацию, наглядно показали опасность и предостерегли, не выгрызая при этом сквозную дыру в организме и психике, эта самая информация воспринимается не в пример лучше. Ну, по крайней мере, так было у Николая.
— Красивая. Очень красивая. Я бы заинтересовался! — признал Николай, перелистывая на экране фото Софьи. — Но какая же… — он поморщился. — Неужели она всерьёз думает, что я на такое вот куплюсь? Да вот ещё!
«Такое вот» у Сонечки Калязиновой было весьма разнообразным.
— Для каждой рыбы нужна своя приманка, — она отлично умела ловить рыбу.
— Для каждой собаки нужна своя дрессура, — Соня любила собак.
— Для каждого мужика есть свой подход! — это она неоднократно проверяла. — Если он нормальный, то клюнет, а если нет — можно потоптаться на этом!
В любом случае, каждый, кто попадался в изящные руки с безукоризненным маникюром — никаких супердлинных и экстремально острых когтей, стразов и излишнего блеска, оставался поверженным и растоптанным, а в самом-пресамом лучшем случае — прилично ободранным.
Нет-нет, деньги тут были ни при чём, Соня сама могла себе позволить тратить приличные средства на своё «охотничье» хобби. Именно в этом и скрывалась приличная доля её успеха — секрет, который она никому не открывала, и уж тем более подругам.
— Сегодня она подруга, а завтра — прибить готова. Языком трепаться лучше поменьше! — этот вывод Соню никогда не подводил.