— Николай, а что это вы один? Где же ваша спутница жизни? — мать двух фей, осознав, что усилия дочурок пропадают вхолостую, решила немного поработать катализатором.
— Я не один! — жизнерадостно отозвался Николай. — Я в дружном коллективе! Понимаете, проникся идеями японских корпораций, — доверительно объяснил он, — Работа прежде всего!
— А как же семья? — нарочито испуганно ахнула дама.
— Я слишком молод для такой ответственности! — бодро отрапортовал Николай. — Ещё лет десять — ни-ни, даже мысли не допускаю, отбиваюсь от них!
— От кого? — заботливая мать машинально покосилась на раздосадованных дочек.
— От мыслей, конечно! А вы о ком подумали? — безмятежно отозвался Николай.
Он зашел так далеко, что даже вышел с отцом в прихожую — проводить гостей, и даже рукой помахал, явно спародировав жест королевы Великобритании на парадном балконе.
— Ты был великолепен! — рассмеялась Лидия Андреевна, узрев старшего сына в дверном проёме.
— Мам, может, объяснишь мне, что именно происходит?
— Объясню, конечно, но не сейчас. У меня ещё два визита запланированы.
— Я домой уеду! — пригрозил Николай.
— Это тебя не спасёт! — парировала Лидия. — Там ты будешь даже в большей опасности!
— В какой ещё…
— Не скажу! Вот потерпи ещё два визита, тогда объясню, а захочешь уехать — на здоровье, но не говори, что я тебя не предупреждала!
— Да если бы предупредила, это было бы хорошо, ты же не говоришь! — возмутился Николай.
— И правильно делаю! — абсолютно нелогично с точки зрения мужской логики, отвечала его матушка.
А когда сын, сильно раздосадованный, но решивший не уезжать аж по двум причинам, отправился к себе, хладнокровно сообщила мужу, что всё идёт по плану.
— Во-первых, ему стало интересно, что именно я затеяла, а во-вторых, мне Миланочка сказала, что ещё одёжки для его Виня не готовы.
— Спелись! — рассмеялся Миронов.
— Конечно! Я всю жизнь о дочке мечтала — да, она Ларина дочь, — Лидия кивнула в сторону, где располагался коттедж Брылёвых. — Но мне-то тоже немножко хочется, вот я свекроз к себе и не подпускаю.
— Свекроз? — удивился муж новому словечку.
— Да, так твоя мама говорила… Острый свекроз материнского участка мозга! Она у меня была замечательная!
— У тебя? — Пётр Иванович, улыбаясь, смотрел на жену.
— Ну конечно! Чьей она свекровью-то была? Моей? Моей! Значит, и была у меня!
Ещё два визита поражали своим разнообразием.
Для первого был накрыт исключительно скудный стол — жидкий зелёный чай, никакой выпечки, тарелочки с тонко нарезанными фруктами, какие-то странные зеленовато-бурые полупрозрачные пластинки.
Николай недоумевающе покосился на сервировку, но вопросы задавать не стал, решив, что потом всё поймёт.
— И, что показательно, понял! На показ, то есть в гости, матерью привезена утончённо — истощенная питерская девица, с претензиями на родство с царской фамилией, никак не меньше, судя по поведению, хрустит этим зелёным непойми чем, томно вещает про ЗОЖ, здоровье, правильный образ жизни, а выглядит так, словно этой самой жизни в ней осталось… ну, на два укуса этого самого… чего она там жуёт.
Потом выяснилось, что это высушенные водоросли, и Николаю стало совсем скучно…
Мать, по мнению Николая, была даже интереснее — она так вошла в роль столбовой дворянки, что высокомерно морщилась, как только припоминала, что Мироновы вообще-то, даже не позаботились изобразить нечто дворянское. Это явно вызывало у гостьи недоумение — как же так, денег полно, а прикупить важный аксессуар позабыли.
— На самом деле их семья никакого отношения к дворянству не имеет, — объяснила Лидия Андреевна сыну, когда они проводили гостей. — Родословная сляпана умельцами, за образец поведения дочери взяты манеры знати девятнадцатого века — сам видишь, остальное пространство под волосами забито идеями оздоровления и похудения. Мать грубее, высокомернее и внушаемее — сама себя убедила в собственном превосходстве над окружающими. А ведь получилось забавно… — задумчиво оценила она.
— Чрезвычайно! — кивнул Николай. — Мам, может, всё-таки расскажешь?
— Нет, погоди, ещё одни гости, а потом… потом побеседуем!