— Вацек?..
Дримхантер замер над трупом и повернул звериную морду к демону, вопросительно на него посмотрев и кивнув, мол, «чего тебе?». Люциан улыбнулся, в горле его застыл комок. Ускорив шаг, он торопливо приблизился к Венцеславу и опустился на корточки напротив него, а потом крепко обнял зверя.
— Я скучал, Вацек… — голос демона дрожал, пальцы впились в шерсть.
Постепенно шерсть исчезала, габариты уменьшались. На макушку Люциана легла уже человеческая рука, погладившая его по волосам.
— Милый, то, что я тебе скажу, может быть тебе неприятно…
Моргенштерн нахмурился и поднял голову.
— В смысле?
— Ну, — Раух кашлянул, — ты всё-таки на трупе сидишь, — и засмеялся, увидев, что Люциан зачертыхался и начал отряхиваться. — Но это ладно. Мне интересно, какого чёрта ты здесь забыл.
Они зашли в просторное уютное кафе на углу города, недалеко от порта. Окна были закрыты, иначе бы помещение наполнил бы шум моря и крики чаек. Внутри всё было в кремовых тонах, модернистском стиле. Пахло выпечкой и домашними котлетами. Оба устроились в углу и получили по кружке кофе в честь «везучей среды». Но Люциан сделал глоток и отставил её в сторону, тут же спешно взявшись за руку Венцеслава. Демон держал её, рассматривал, ощупывал каждый сантиметр, словно до этого такой конечности для него не существовало.
— В чём дело? Что-то не так? — деловито поинтересовался Раух, прикладываясь к кофе и периодически поглядывая на меню кафе.
— Да нет. Всё даже лучше, чем могло быть, — смущённо улыбнулся Люциан и взял ладонь Вацека в обе руки. — Я совсем не рассчитывал, что ты появишься, — и сиял. — Я всё хотел зайти к тебе, но как-то… не получалось…
— По голове получить боялся, проще говоря, — отрезал Раух и сделал заказ миловидной полноватой официантке. — Нет, я понимаю, можешь не объяснять. В конце концов, глупо получилось… Опять из-за ерунды поругались. Ты, кстати, в моей куртке тогда ушёл.
— Оу, это… — Люциан выпрямился и быстро отвёл взгляд. — Ты уверен?
Венцеслав посмотрел на демона некоторое время.
— Более чем. Ты ведь ничего с ней не сделал? Я тебя, извращенца, знаю.
Моргенштерн, не поворачиваясь, расплылся в хитрой улыбке.
— Ну что ты. Всё в лучшем виде.
Раух наградил Люциана хмыком, полным скепсиса, и вскоре придвинул к нему принесённый горячий пирог с яблоками и корицей.
— Ладно, в конце концов, для пыточной здесь слишком уютно. Угощайся. А если уж ты руку отпустишь, мой кошелёк вообще в твоём распоряжении.
Моргенштерн прищурил вишнёвые глаза и переплёл с Раухом пальцы. Дримхантер откинулся на спинку сиденья и хмыкнул.
— Куда ты тогда вообще делся, чёрт возьми? Тебя след простыл. Даже моё обоняние было бессильно.
Вопрос был замечен погодя, поскольку демон тут же увлёкся пирогом, но ответ всё же был получен, пусть и произносился с набитым ртом. Всё, что Венцеслав понял, так это то, что демон сразу убрался восвояси, в Ад, погоревал там некоторое время, а потом поселился неподалеку от дома Рауха и в основном занимался тем, что скупал алкоголь в близлежащих магазинах.
— Ты бы хобби какое-нибудь завёл что ли, — Венцеслав покачал головой. — Другой на твоём месте уже бы заживо заспиртовался. По дереву бы вырезал, например.
Теперь Люциан смотрел со скепсисом и говорил полушутя.
— Знаешь… Поначалу бы я, безусловно, вырезал, но потом бы точно вонзил этот нож кому-нибудь в глотку. Просто со злобы. А так — я тихий, никому не мешающий алкоголик. Никого не убиваю, не обманываю, просто молча лежу, пью, смотрю в потолок и думаю о том, что всё могло быть иначе и я в тот момент мог лежать на твоём плече, если бы не очередные дурацкие обстоятельства. Хотя в этот раз всё было хуже. Какого чёрта этот ублюдок Вальхейм делал у тебя в квартире? И какое право он имел на то, чтобы начать говорить, что наши отношения — ошибка? И обзывать меня, мать твою, шлюхой? Я завязал. Давно. И не изменял тебе. Ни разу.
Раух потёр висок свободной рукой, после чего погладил себя по усам, помолчав некоторое время.
— Вальхейм не такой, каким кажется на первый взгляд, — дримхантер вздохнул. — Понимаешь ли, бывают те, у которых долг на первом месте. Работа. По-хорошему, дримхантеры вообще никаких связей ни с кем не имеют и пребывают себе в Проходе. Выходят только на охоту.
Моргенштерн тут же возразил ему, отпустив ладонь и начав жестикулировать.
— Да, но в этот раз он вышел не ради охоты! И говорил он через тебя! Если бы этот сукин сын появился прямо передо мной, я бы обязательно сделал из него бифштекс. Но он говорил через тебя. И я не смог ничего сделать…
Дело было вечером. Венцеслав, как обычно, лежал на диване и читал книгу, надев очки на переносицу. В мягком домашнем халате, он походил на зажиточного барина, которого вынудили переехать на квартиру. Жил он вместе с Люцианом, любезно взявшим готовку на себя. Раух не возражал, поскольку Моргенштерн постоянно норовил его удивить чем-нибудь необычным и непременно мясным. Сейчас демон тоже стоял у плиты и готовил соус, будучи в джинсах и фартуке на голый торс. Волосы собраны в пучок. Вкупе с щетиной это создавало образ для шуток.
Идиллию прервало резкое отключение электричества. Люциан не понял, что происходит, поэтому тут же вытащил из кармана зажигалку и, освещая себе путь, пошёл в комнату, где пребывал Раух. Оттуда доносились два голоса. Привычный и не знакомый. Бархатистый и тот, что отдавался эхом ещё нескольких голосов.
— Венцеслав, давай угадаем, чем ты сейчас занят? Может быть, ты ищешь для нас подпитку?
— Нет, Вальхейм.
— Может быть, ты делаешь что-то, что помогло бы нам вновь выбраться в материальный мир?
— Нет, Вальхейм.
— Тогда в чём дело, Раух? Ты забыл, в чём состоит твоя задача? Может быть, тебе напомнить?
— Я помню.
— Чудно. И посмотри, кого я вижу в дверном проёме…
Люциан сглотнул, почувствовав мороз по коже. Зрелище разговаривающего самого с собой Рауха само по себе тревожило, пусть и не в первый раз, а теперь это как-то коснулось его самого. Моргенштерн напрягся и подошёл, держа вновь потухшую и воспламенившуюся зажигалку перед собой.
— Венц?.. Ты в порядке?..
— О, — Вальхейм оскалился, сбросив халат с тела Рауха и размяв руки, — он более чем в порядке, юноша. И у него будет всё ещё лучше, когда ты наконец покинешь этот дом. Сколько можно мешаться под ногами? Сам Раух никогда тебя отсюда не выгонит, что бы я ни делал, — от пальцев с заострившимися ногтями на груди дримхантера оставались следы. — Что бы я ни говорил. Ну, терпит он эту демоническую вонь. Терпит даже то, что от тебя несёт всеми, кого ты трахал. Неужели? Неужели я один это чувствую? И все эти шрамы, и вся эта кровь… Твоё место не здесь. Ты должен лебезить перед своими, старшими, и являться на зов смертных. Вот твоя обязанность. Но нет… Тебе больше нравится мешаться под ногами. Знаешь, что самое мерзкое? Я видел всё, что видел Раух. Все эти ваши разговоры, поцелуи, секс… Ничего отвратительнее быть не может. Когда я выберусь из этого тела, я обязательно превращу твоё лицо в бесформенную кашу. Но забавно одно: видеть, как донжуана ты превратился в тряпку и его подстилку. О, за это зрелище я бы мог даже заплатить, чтобы увидеть снова.
Всё это Моргенштерн слушал, глядя в лицо Рауху. Зажигалка потухла, но он этого не заметил. Глаза дримхантера горели во мраке, и пламя их сжигало в груди демона всё, что можно было сжечь. Ком обиды застыл в горле. Люциан сбросит фартук на пол, выйдет в коридор, накинет косую куртку Рауха и выйдет в ночь, поначалу просто желая утопиться в заливе.