И всё же, заметив бунчуки под имперскими орлами, конные отряды степных варваров предпочитали рассеяться и на всякий случай – бежать, выискивая в другом месте более лёгкой добычи. В результате великое наступление начало захлёбываться, как уже не раз бывало до того. Разумеется, это не нравилось хану Катуму, который понимал, что в случае воинской неудачи сидеть ему не на престоле, а на колу. Грабить крестьян – для этого не нужно поднимать великую степь, а города, кроме нескольких приграничных крепостей, оказались неприступны для дикой конницы.
И в это самое время, когда в войне начала накапливаться неизбежная усталость, к городу Литу, столице всех северных провинций, подошло войско лесных лучников.
* * *Война оказалась вовсе не такой красивой, как представлялось Скору. Долгие, трудные переходы под палящим солнцем, без еды, а порой и без воды. Припасы, взятые из дому, давно кончились, а прокормиться в опустошённой местности было нечем. Продымлённое зерно из сгоревших амбаров, жёсткая конина, которой делились кочевники. И никакой добычи, никаких врагов. Идём, а куда – и предки не скажут.
Наконец впереди появилась река и каменные стены Лита. Подойти к стенам на выстрел, хоть бы даже из большого лука, не удавалось; оттуда немедленно вылетали рои золотистых огней, беспощадно выжигавших стрелков. А до метателя злой смерти, укрывшегося за каменным валом, было не достать. Пытались кочевники налететь внезапно, ходили и на ночной приступ, да только людей потеряли. То ли имперский маг вовсе никогда не спит, говорят, бывают такие, то ли нюх у него на опасность, и он заранее знает, когда следует ждать наскока. Да и один ли он там? Посад в Лите большой, народу немало, гарнизон крупный, кабы не теснота и не каменные стены, то не один десяток чародеев мог бы ужиться.
Предводитель степной конницы, недовольно кривя губы, разъяснил положение дел Ризорху. Лесной колдун слушал, кивал, соглашался, но ничего не обещал. Потом собрал своих и, посоветовавшись, решил со всей осторожностью идти на приступ. Главное в таком деле – людей сберечь. Золотые осы – не та вещь, под которую можно безнаказанно соваться, а народу в лесу не так много живёт, каждый человек на счету, за каждого перед матерями и жёнами ответ держать придётся.
Собрали небольшой, но страшный мощью отряд: полсотни лучников и пять магов. Такого и предки не припомнят, не говоря уж о чужинцах, у которых среди колдунов никакого единства не видать. Выходили на бой под одним бунчуком, на котором волчий хвост. Пусть враги думают, что им один колдун противостоит. Остальные чародеи двигались тишком. Это степным да имперским слава нужна, а мы как-нибудь без этого, по-простому обойдёмся. Прикрывали своих Нашта и Анк, а Бессон, Напас и сам Ризорх собирались ударить по стенам и тому, кто за стенами засел.
Скор шагал вместе с другими лучниками и старался не думать, как выглядит их маленький отряд, если смотреть с городских башен. Тут и колдовать не надо: бери да бей всякого, кто вздумает приблизиться к твердыне.
Взметнулось над гребнем стены золотое сияние, понеслось навстречу, но не дотекло, опало, заставив дымиться вытоптанную траву. На мгновение Скором овладел безотчётный страх, почудилось, что за стеной копится нечто чуждое всякой жизни, сейчас выхлестнет и затопит… Тут уже сам старайся. Превозмогай морок, насланный подручным главного чародея. Своим на такое размениваться не с руки. Скор сжал зубы и твёрже пошёл, равняя шаг по идущим впереди. И сразу полегчало, влажный туман окутал бойцов: сквозь такой огненные мухи не летают, а что там копится за стеной, так же и рассосётся. Главное, не бояться, пусть они нас боятся. Мы на них напали, значит, сила на нашей стороне.
Шли без выстрела, издали стрелять – только стрелы тратить. Каков ни есть длинный лук, а бить лучше по видимой цели, разве что колдун иное прикажет.
Рядом со Скором шагает Бессон: в руках такой же лук, на голове такая же мисюрка, за сапогом – такой же нож. Понадобится ли колдуну это снаряжение, знает только он сам, но в открытом бою волшебник от простого воина должен быть неотличим, чтобы не били по нему прицельно, как по тому набежнику у засеки. Одно непонятно, зачем тогда бунчуки выставлять? Вроде как и хвастает силой чужой волхв, и прячется, чтобы никто не угадал. Старики говорят, что если колдун бунчук не выставляет, то в нём сила застаивается и слабнет. Так ли, нет – не Скору судить. Ведуны промеж себя разберутся, чей бунчук и когда поднимать, а что в других народах колдуны о таком договориться не могут, то это людям на руку. Скорово дело стрелять без промаха и держаться поближе разом и к Бессону, и к Наште. Бессон укажет, куда стрелу пускать, а Нашта убережёт, чтобы не прожгла грудь пущенная из-за каменного заплота огнёвка.