- Мне не надо думать. Ответ: нет. До брака у меня было немало любовниц, но эта женщина в их число не входила. И Марселя Вивьена я не знал.
- В общем, вы совершенно непричастны к этому делу?
- Абсолютно.
Он держался все более дерзко, но его нервозность возрастала, и он не мог сдержать дрожь пальцев.
- Для того чтобы дать вам время на размышления, я отправлю вас в изолятор временного содержания.
- Не имеете права.
- Вы забыли постановление о взятии под стражу, выданное по всей форме и подписанное следователем.
- Если вы намерены продолжать меня допрашивать, я требую присутствия моего адвоката.
- Я мог бы отказать. Присутствие адвоката обязательно, лишь когда дело переходит к следователю. Но я хочу дать вам использовать все шансы. Как зовут адвоката?
- Мэтр Луазо. Проживает по адресу: бульвар Бомарше, дом тридцать восемь...
- Я сообщу ему, когда придет время.
Мегрэ встал и, тяжело ступая, подошел к открытому окну, за которым было безнадежно голубое небо.
Все, кроме тех, кто нежился на пляжах, мечтали о дожде, который никак не начинался. А температура все повышалась.
Инспектор Веран отвел Маоссье в камеру.
- Он за это еще заплатит, - процедил Маоссье вполголоса, явно имея в виду комиссара Мегрэ.
А Мегрэ в свою очередь сказал Торрансу:
- Упрям. Распечатайте ваши записи, дадим ему подписать протокол в следующий раз.
- Думаете, он действительно знал Нину Лассав?
- Возможно. Я запустил пробный шар. Кажется, он среагировал. Не ожидал, что я заговорю о ней...
Комиссар сменил трубку и взял шляпу.
- Если меня будут спрашивать - я в "Паризьен либере"...
Торранс удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал. Мегрэ зашел в пивную "У дофины" выпить стаканчик пива, а потом поймал такси.
- В "Паризьен либере".
Он помнил, что эта газета стала выходить одной из первых после Освобождения. Самого его в сорок шестом в Париже не было. В то время он вызвал неудовольствие директора уголовной полиции, которого самого уволили через несколько месяцев. А Мегрэ перевели в Люсон, где практически никаких дел не было, и он, чтобы как-то убить время, целыми днями играл на бильярде. Он проторчал там почти год. Мадам Мегрэ тоже с трудом привыкала к Вандее.
К счастью, новый директор вызвал его в Париж. Он тогда еще не был старшим комиссаром, просто комиссаром, и не возглавлял криминальную бригаду {Отдел расследования убийств}.
Пребывание в Люсоне стало как бы дырой и в карьере, и в памяти.
- Я бы хотел поговорить с главным редактором.
- Кто спрашивает?
- Комиссар Мегрэ.
Главный редактор, незнакомый ему очень молодой человек, вышел из кабинета встретить его.
- Чему обязан честью видеть вас у нас?
- Работе, - признался Мегрэ.
- И чем же мы можем вам помочь?
- Полагаю, вы храните все номера вашей газеты.
- Разумеется. Они собраны по годам...
- Мне хотелось бы посмотреть номера за сорок пятый и сорок шестой годы...
- Пойдемте со мной...
Они прошли по лабиринту коридоров в темную комнату, где на полках стояли огромные черные папки.
- Хотите кого-нибудь в помощь?
- Не думаю, чтобы это было необходимо. Тем более, что мои поиски могут затянуться на несколько часов.
Мегрэ забыл сделать этот шаг в самом начале расследования. На секунду у него мелькнула такая мысль, но потом выскочила из головы.
- Я могу распорядиться, чтобы вам принесли пива...
В бистро напротив привыкли...
- Спасибо, я только что выпил стакан...
Оставшись один, он снял пиджак, закатал рукава рубашки и взял том с подшивкой за 1945 год.
Через час он покончил с этим годом. Разумеется, он читал только заголовки. Но ни в одном из них не упоминались Марсель Вивьен, Нина Лассав или Луи Маоссье.
Он поставил том на место и уже с тяжелой головой взялся за сорок шестой год. Главный редактор дважды заходил спросить, не нужно ли ему чего-нибудь.
- Жажда не появилась?
- Сейчас я бы с удовольствием выпил пивка.
Воздух посинел от табачного дыма. В комнате пахло старой бумагой и типографской краской.
Некоторые заголовки удивляли его. Громкие дела былых времен сейчас совсем забылись.
Январь... Февраль... Март... Апрель...
Он дошел до августа, и наконец в номере за семнадцатое ему на глаза попался заголовок: "Молодая женщина задушена на бульваре Рошешуар".
Шрифт был не очень крупным, а заметка помещена не на первой странице. Похоже, этому факту криминальной хроники не придавалось особого значения.
"Нина Лассав, 22 лет, обнаружена задушенной в своей квартире на бульваре Рошешуар. Она лежала голой на кровати. Ни в комнате, ни в квартире в целом не обнаружено следов беспорядка. Допрошенная полицией консьержка не смогла дать никаких полезных для следствия сведений.
В течение нескольких лет Нина Лассав работала продавщицей в магазине нижнего белья на улице Лепик, хозяйка которого была полностью удовлетворена ее работой.
В конце 1945 года она внезапно уволилась. В ее жизни появился мужчина, но он редко приходил к ней домой. Что же произошло в вечер ее убийства? Следствию будет трудно установить это. Консьержка - женщина довольно пожилая и не следит за тем, кто приходит в дом и из него уходит.
Расследование ведет комиссар Пьедбёф".
В следующем номере Мегрэ нашел заголовок: "Никаких подвижек в деле об убийстве на бульваре Рошешуар".
Всего в нескольких строчках сообщалось, что полиция старается побольше разузнать о личной жизни убитой.
Заключение судмедэксперта подтвердило, что смерть, используя профессиональный термин, наступила в результате странгуляции. Других травм и повреждений нет.
Консьержку вновь допросили. Она сообщила, что еще довольно молодой мужчина иногда возвращался вместе с убитой и поднимался в ее квартиру, но никогда не оставался там на ночь.
Она видела его раз или два, однако вряд ли смогла бы узнать. Примерно два месяца назад в жизни Нины Лассав появился еще один мужчина. Этого консьержка описывала четче, потому что видела днем, при лучшем освещении.
Очень высокого роста, очень худой, с темными глазами. Он поднимался по лестнице бегом, перескакивая через ступеньки, а через час уходил один.
Лишь через три дня "Паризьен либере" сообщила: "Комиссар Пьедбёф допросил подозреваемого".
"В уголовной полиции окружают глубокой таинственностью следующие один за другим допросы. Полиция установила личность высокого худого мужчины, неоднократно бывавшего в квартире Нины Лассав на бульваре Рошешуар. Речь идет о некоем Луи М., маляре, проживающем в маленькой гостинице в том же районе.
Он не отрицает, что был любовником молодой женщины, но утверждает, что не видел ее в день смерти.
Консьержка в свою очередь утверждает, что находилась в тот день на лестнице и видела, как он пришел около четырех часов пополудни.
За отсутствием улик М. оставлен на свободе, но полиция продолжает расследование.
Что же касается Марселя В., краснодеревщика, который был любовником Нины Лассав в течение более чем полугода, он смог доказать, что в момент убийства находился в кафе на бульваре Ла-Шапель".
Мегрэ делал выписки в свой старый блокнот в черной обложке. Гарсон из соседней пивной принес ему стакан пива с великолепной шапкой пены. Интерес, вызванный у комиссара находкой, излечил его головную боль.
Он попытался пройти в кабинет главного редактора, но заблудился в коридорах и был вынужден спросить дорогу.
- Вы не возражаете, если я попрошу скопировать для меня несколько статей из вашего архива?
- Абсолютно не возражаю.
- Позвольте позвонить?
Трубку снял Мере.
- Местраль там?.. Пришлите его в "Паризьен либере". Пусть в редакции попросит проводить его в архив.
Я буду там.
Мегрэ вернулся на свое место и продолжил листать старые номера газет. Статьи о Нине Лассав становились все короче и появлялись все реже. Внимание всей Франции захватил крупный судебный процесс политического характера.