На другом конце провода жандарм не мог прийти в себя от изумления.
– Как, вы уже знаете?
– Речь идет об учителе?
– Да. Я ошибся, что поверил ему. Я даже не представлял, что он попытается скрыться. Вчера вечером он сел на поезд, идущий в Париж, и…
– У вас есть против него улики?
– И очень серьезные. По крайней мере, одно свидетельство, уличающее учителя… Мы получили его сегодня утром…
– От кого?
– От одного из его учеников.
– Он что-то видел?
– Да.
– Что именно?
– Во вторник утром учитель выходил около десяти часов двадцати минут из своего сарая. А в четверть одиннадцатого помощник мэра слышал выстрел…
– Вы попросили у следователя ордер на арест?
– Я уже собирался ехать в Ла-Рошель за ордером, как вы позвонили. Но как вы узнали? Из газет?..
– Я не читал газет. Жозеф Гастен находится в моем кабинете.
На несколько секунд воцарилось молчание. Потом лейтенант прошептал:
– А!..
Разумеется, лейтенанту хотелось задать комиссару еще один вопрос. Но он не задал его. Мегрэ же не знал, что говорить дальше. Он еще не принял окончательного решения. Если бы сегодня утром солнце не светило так ярко, если бы совсем недавно он не выкурил трубку ароматного табака, если бы не устрицы и белое вино, если бы за эти десять месяцев Мегрэ позволили взять два-три дня отпуска, если бы…
– Алло! Вы меня слушаете?
– Да. Что вы собираетесь с ним делать?
– Привезти его вам.
– Вы сами его привезете?
Это было сказано без особого восторга. Комиссар улыбнулся.
– Хочу вам заметить, что я не позволю себе вмешиваться в ход вашего расследования.
– Вы полагаете, что он…
– Не знаю. Может, он виновен. Может, не виновен. В любом случае, я вам его привезу.
– Благодарю вас. Я встречу вас на вокзале.
В своем кабинете Мегрэ нашел Люка, который с любопытством разглядывал учителя.
– Подожди еще минутку. Я предупрежу шефа.
Работа позволяла Мегрэ взять несколько дней отпуска. Вернувшись, он спросил Гастена:
– В Сент-Андре есть таверна?
– Да, «Приятный уголок». Таверну держит Луи Помель. Там хорошо кормят, но в комнатах нет проточной воды.
– Вы уезжаете, патрон?
– Соедини меня с моей женой.
Все это произошло так неожиданно, что бедный Гастен обомлел, не решаясь радоваться.
– Что он вам сказал?
– Возможно, он вас арестует, как только мы приедем на вокзал.
– Но… Вы едете вместе со мной?..
Мегрэ кивнул головой и взял телефонную трубку, которую протягивал ему Люка:
– Это ты? Приготовь мне чемоданчик с бельем и необходимыми туалетными принадлежностями… Да… Да… Точно не знаю… Возможно, дня на три или на четыре…
И весело добавил:
– Я еду к морю, в Шаранту… В край устриц и мидий. А пока я пообедаю в городе. До скорого…
У него было ощущение, что он неплохо кого-то разыграл, как мальчишки, столь долго досаждавшие старой Леони Бирар.
– Идемте со мной, перекусим что-нибудь, – обратился Мегрэ к учителю, который послушно встал и последовал за ним, словно во сне.
2
Служанка из «Приятного уголка»
Когда поезд стоял в Пуатье, на платформах одновременно зажглись все фонари, хотя было еще светло. И только позднее, когда вдоль поезда замелькали поля и пастбища, стало темнеть. Окна ферм, расположенных на отшибе, заблестели, словно звезды.
Потом, за несколько километров от Ла-Рошели, на землю начал опускаться легкий туман. Но это был не деревенский, а морской туман, смешавшийся с темнотой. На какой-то миг вдалеке блеснул луч маяка.
В купе ехали еще двое, мужчина и женщина. Во время поездки они иногда поднимали голову, чтобы обменяться несколькими фразами. Жозеф Гастен все чаще и чаще, особенно к концу поездки, устало посматривал на комиссара.
Колеса постукивали на стыках. За окнами мелькали низенькие дома. Железнодорожных путей становилось все больше. Наконец показались платформы вокзала, двери с привычными вывесками, ждущие люди, можно было подумать, те же самые, что и на предыдущих вокзалах. Едва открылась дверь, как в купе ворвался крепкий, свежий воздух, исходивший из черноты впереди, где, как казалось, заканчивались пути. Но если взглянуть более внимательно, можно было различить мачты и трубы кораблей, равномерно покачивающихся на волнах. Слышались крики чаек. Словом, это был знакомый запах моря и гудрона.
Около выхода неподвижно стояли трое мужчин. У лейтенанта Даньелу, совсем молодого человека, были черные усы и густые брови. И только когда всего лишь несколько метров отделяли его от Мегрэ и учителя, лейтенант подошел ближе и вскинул руку в военном приветствии: