Но это не так. А потому в случае смешения душа человека, а следовательно его личность, его память, самая его суть – подвергнется неизбежному изменению. Причем зачастую это изменение крайне губительно для человека. Лучшее, что может ожидать такого неудачливого трансформа – серьезное уменьшение магических сил, интеллекта, могут появиться провалы в памяти и так далее. Худший же результат, понятно, смерть.
Такое фатальное слияние крайне маловероятно, куда скорее тебя убьет упавшим деревом или шальным заклинанием, пущенным идиотом с соседнего полигона. Однако вероятность есть и чем дольше ты находишься в форме Зверя, тем она выше. Никакой мистики, как многие думают, на самом деле лишь простая арифметика. Все равно как кучер кареты с большей вероятностью попадет в аварию, чем горожанин, пользующийся этой каретой раз в день.
– Такой риск я приму с легкостью, – Лаз не колебался ни секунды.
– Именно потому я и сказала, что это не сможет послужить причиной. Есть еще один минус, но тебе, как молодому человеку, он также не страшен. Как думаешь, почему маги, потерявшие руку или ногу вынуждены ходить с этой травмой всю жизнь или пользоваться протезами?
– Ну у многих просто нет возможности изучить магию трансформации…
– Это бесспорно. Однако есть же и такие, что знают ее, но, тем не менее, таких магов, что решили перманентно находиться в форме Зверя, чтобы снова использовать утраченные конечности – единицы.
– И почему же? – Лазу и правда было интересно. Ему было интересно вообще все, что связано с трансформациями.
– Дело в гибкости души. С возрастом, несмотря на стабильный рост, душа человека закостеневает. Почти также, как и наше тело – ребенок без труда может закинуть ногу за голову, а старику сложно даже сильно наклоняться. И чем старше душа, тем сложнее магу отнимать от нее значительные куски на магию трансформации. Ты должен был на своем опыте испытать, что наращивание новой плоти с ее помощью тратит несоизмеримо больше энергии по сравнению с изменением имеющейся. Если хочешь узнать подробнее – в этом году профессор Сатоваль должен будет коснуться этой темы на его лекциях.
– Ясно, спасибо. Но вы так и не ответили, что насчет постоянной формы Зверя, – несмотря на то, что у Лаза появился иной вариант в виде таинственного учителя, про которого рассказал Зинек, для начала ему хотелось выяснить все до конца.
– Это возможно, но только в теории, – профессор Зин наклонилась вперед, опершись локтями о стол. – Так как энергия Зверя не принадлежит тебе лично, в отличие от энергии твоей души, после потери концентрации она просто «отказывается» продолжать поддерживать форму. Чтобы трансформации стали постоянными, ты должен будешь полностью подчинить эту энергию себе. Вот только никто не знает, как это сделать.
– Я понял, – Лаз тяжело вздохнул. Она была права: энергия Зверя едва-едва давала себя захватить, на то, чтобы подчинить ее своей воле, должно уйти просто колоссальное количество энергии. Даже у него не было и не могло быть таких запасов. – Придется искать другие пути.
– Ты так хочешь забыть себя настоящего? – мальчик уже вставал, когда Роам Зин положила руку ему на сжатый кулак.
– Нет, профессор, – Лаз улыбнулся, подумав о невероятном пути, что прошла его душа. Однако договорить он уже не успел. Глаза заволокла белая пелена и сознание отключилось.
Пожалуй, больше всего это походило на солнце. Небольшое, не желтое, а чисто-белое, словно горный снег, оно, тем не менее, имело тот же ореол силы, что и настоящее светило, пусть и не такой яркий.
А еще оно было живым. Если бы Лазу пришлось объяснять, как он это понял, ни одно слово бы не подошло точно. Осознание просто пришло к нему, как приходит к человеку осознание собственного счастья.
Оно было живым и разумным, оно висело там, вдалеке, недосягаемое, светлое и нежное, полная противоположность той отвратительной амебы, что жила в его душе. Еще он чувствовал какие-то странные, обрывочные эмоции. Печаль, боль, страх… они исходили от этого нечто вместе со светом и почему-то Лаз был уверен, оно тоже чувствует его. И, несмотря на то, что они были словно двумя половинками Инь и Ян, а может быть именно поэтому, он чувствовал тягу, существовавшую между ними.
Однако расстояния в пустоте не существовало и приблизиться друг к другу было невозможно. Оставалось только наслаждаться видом странного маленького солнышка, купаться в его свете, надеясь когда-нибудь приблизиться хоть на чуть-чуть, хоть на ничтожную долю миллиметра, прекрасно понимая, что этого никогда не будет.