Вот только… нужно ли ему это? Сейчас, когда сознание Лаза вернулось в относительную норму, первым его порывом было самоубийство. Ту пластину на затылке, что он когда-то демонстрировал Савойну, Лаз давно убрал, после убийства того Зверя-оборотня он решил что будет жить ради своих родных и не важно, какой ценой будет достигнуто их благополучие. Вот только теперь получалось, что это его решение стало причиной смерти его друга. Жесточайшая на свете ирония.
Сейчас, спустя три года, Лаз мог сказать себе, что в смертях Рыцаря и Рыжика он не виноват, и даже поверить в эти слова. Но никакие доводы не смогут его убедить в том, что крови Тиммилини нет на его руках. Он убил своего друга, в прямом смысле разорвал сердце, и это непреложный факт, который ничто не изменит. Так может стоит покончить с этим здесь и сейчас? Не рисковать больше кем-то из близких. Магией нельзя было осознанно нанести себе смертельное повреждение, душа просто отказывалась давать энергию на такое заклинание, но способов на самом деле было множество. Поднять себя в воздух и сбросить с километровой высоты, уронить на голову булыжник потяжелее, да просто нырнуть в озеро и дать легким наполниться водой.
И, возможно, будь обстоятельства немного иными, он бы так и сделал. Но удивленные глаза маленькой девочки, которую он только что спас, смотрели на него. И в них не было ничего из того, что Лаз испытывал по отношению к себе. Ни осуждения, ни страха, ни злости. А было любопытство, было удивление, была благодарность. Конечно она упала потому что он ее укусил от неожиданности, но факта спасения это не отменяло.
Если он мог сделать что-то хорошее, спасти кого-то, то не будет ли сведение счетов с жизнью означать, что все, кому он мог бы помочь, так и не дождутся этого? Он не вернется к родным, не попытается найти Айну, оставит все старые связи в прошлом, чтобы исключить возможность повторения той трагедии. Но убить себя — значит сдаться.
.
— Получилось?
— Да, Хозяин, мысли о суициде удалось задавить.
— Много энергии потратили?
— Почти всю, в ближайшие несколько лет я бессилен как-то повлиять на происходящее. Влиять на него становится все сложнее, тем более взывая к положительным качествам, а Искры еще не готовы.
— Аналогично, я пуст.
— Угу…
— Слабаки, я потратил едва ли половину.
— Потому что это твой мир, Монарх! Бесишь.
— И что? Хозяину все равно. Умей признавать чужое превосходство, Зверь.
— Да черта с два!
— А ну заткнулись.
— …
— …
— Прошу прощения, Хозяин…
— Да, я тоже.
— Продолжаем следить. Может быть это даже не плохо, по крайней мере процесс ассимиляции души был запущен куда раньше срока и все должно получиться и без нашего вмешательства… в случае чего, Монарх, все на тебе. Если уж у тебя осталась энергия.
— Хе-хе, дурачок.
— Вот бы мне Хозяин доверил такое важное задание…
— Я спать.
.
— Мама, мне же можно его оставить? — Восторженно прошептала девочка, не решаясь делать лишних движений, чтобы не спугнуть свернувшуюся вокруг ее шеи белоснежную ласку.
— Знаешь, Лина, тут по-моему не нам решать… — пробормотал обильно вспотевший отец, глядя в не по-звериному умные глаза-бусинки.
Глава 3
Деревушка, даже не имеющая названия, жила, отрезанная от внешнего мира, уже много лет. О магии тут, конечно, знали, даже о трансформациях что-то краем уха слышали. Однако никто из местных не мог представить, что маленькая юркая ласка, удобно расположившаяся на плечах малышки Лины — один из таких магов-трансформов. Так Лаз, сам того не ожидая, стал духом леса и покровителем местных жителей. А Принцесса, которую за нормальную птицу не принял бы ни один здравомыслящий человек, стала слугой этого самого духа. И в целом такая ситуация его полностью устраивала. Статус сверхъестественного существа давал ему то, в чем он сейчас так нуждался: тишина и одиночество.