– Потому что, милая, – лицо мисс Гранж вдруг сделалось старым, некрасивым, – этот мир принадлежит мужчинам. И если ты хочешь выжить…
Она сунула руку под подушку и вытащила нож. Кэри не собиралась разжимать пальцы, но мисс Гранж покачала головой.
– Тебе надо научиться делать то, что они хотят. Иначе будет хуже… много-много хуже, Кэри. Поэтому терпи. Помни, что терпение…
– Главная добродетель женщины, – ответила Кэри, выпуская рукоять. Наверное, мисс Гранж права. Вряд ли у Кэри получится ударить его, а если получится, то что тогда?
Он разозлится, и… да, будет много хуже.
– Он скоро уедет. – Мисс Гранж наклонилась и поцеловала Кэри в лоб. – Думай об этом.
…раз, два, три, четыре, пять…
Сверр ушел навсегда, но его голос вновь пробирался в сон Кэри.
…я иду тебя искать…
Смотри, Кэри, найду – пожалеешь. Прячься хорошо…
Длинная тень скользит по стене. У нее изломанные руки и тонкие пальцы, которые шевелятся, словно за стену цепляются.
Ближе и ближе.
Сбивается дыхание. И сердце замирает в тщетной надежде, что тень не услышит его.
…Кэр-р-ри…
Вздрагивают гардины.
…раз-два-три…
Снова и снова он повторяет ненавистные слова.
…четыре-пять…
Тень изгибается в причудливом поклоне.
…я нашел тебя, Кэр-р-ри.
Он тянется и, не способный дотянуться, шипит от злости. Еще немного…
…я нашел тебя.
Кэри проснулась, закусив губу, сдерживая крик.
Тишина. Темнота. Квадрат окна, разрезанный узорчатой решеткой. Тяжелый запах роз, недавно казавшийся раздражающе резким, успокаивает.
Розы.
Ваза. Прикроватный столик, на котором стоит графин с водой и стакан. Темное озеро зеркала на противоположной стене.
Сон. Всего-навсего сон. Очередной кошмар, к которым она привыкла.
И Кэри, сев на кровати, коснулась пальцами пола.
Холодный… осень на дворе. И тот, кто преследует Кэри во снах, несколько недель как мертв.
– Мертв, – повторила Кэри, пробуя слово на вкус. – Мертв… умер… совсем умер и не придет.
Она смахнула слезу, и вторую тоже, закусив губу, приказала себе не плакать: леди Эдганг обладала на редкость острым слухом, а стены во дворце были удивительно тонки.
Кэри поднялась и на цыпочках, стараясь не потревожить паркет, подошла к окну. Забравшись на широкий подоконник, она прижала ладони к холодному стеклу. Покрытое рябью дождя, оно утратило прозрачность, но Кэри, как когда-то в детстве, упрямо пыталась разглядеть, что же находится по ту его сторону.
…старый сад и два куста шиповника, что сплелись ветвями, создавая удивительный узор белых и красных цветов.
…трехцветная кошка, которая имеет обыкновение дремать в тени этих кустов.
…и воробьи, прилетающие поглазеть на ленивую кошку.
Кэри бросала им хлебные крошки, воробьи суетились, верещали, а кошка приоткрывала то один, то другой глаз. Хвост ее вздрагивал, но кошка была слишком старой для охоты.
И доверчивой.
Кошка привыкла, что в старом поместье к ней относятся с уважением. Она и не попыталась убежать. Да и, наверное, она тоже помнила Сверра другим.
Кэри часто заморгала, отгоняя непрошеные слезы.
Умер. И не вернется.
Никогда.
На подоконнике она просидела до рассвета и очнулась, когда где-то далеко скрипнула дверь и раздался громогласный голос Элоис. Старая горничная была глуховата и имела чудную привычку говорить сама с собой. И вот теперь она приближалась, ворча:
– Спина ноет и ноет… придумали… слякоть… кой день кряду… а и камины…
Кэри слышала отдельные слова, которые перемежались вздохами, и тяжелую поступь Элоис, ее кряхтение и кашель. Вот горничная остановилась у двери леди Эдганг и постучала. Ответа она не дождалась, надавила на ручку всем своим немалым весом. И раздался недовольный голос леди Эдганг:
– Сколько раз вам повторять, что я не нуждаюсь в вашей помощи.
Кэри поморщилась, представив гримасу презрения на лице леди Эдганг.
– И я бы хотела побеседовать со старшей горничной. Вы передали мое желание?
Она сидит в кресле, придвинутом вплотную к камину. Его топят, конечно, но слабо, так что рыжая пленка огня едва-едва покрывает сырые дрова. Лишь к обеду пламя разгорится, плеснет недолгим теплом. И стены, быть может, немного прогреются.
Эта часть дворца была старой, и стены, поросшие снаружи виноградом, изнутри пестрели многочисленными трещинами. Их замазывали, скрывали за дорогими панелями или вот обоями, но ведь теплее от этого не становилось.
И леди Эдганг мерзла, что не улучшало ее настроения.
– Тогда почему старшая горничная до сих пор не явилась? – Она наверняка встала и подошла к Элоис вплотную. И та потупилась, не зная, что ответить, дабы не обидеть гостью.