– Храбрости этой ему не хватило погибнуть с сыном. Там, на площади.
– Возможно, в этом замысел Господа. Так он объяснил это неделю назад на встрече. Чем больше воспоминаний, тем лучше. Этот так называемый…
– Мастер электричества… – завершил его фразу шедший за ними Гусенко.
Он смотрел на сцену. Раздвинув занавес, ее единолично захватил высокий, стройный широкоплечий мужчина в пиджаке с галстуком. Его глаза были скрыты черной маской. Виктор не узнал в нем никого. Уж эти ухоженные усы он бы запомнил.
– Екатерина Георгиевна, мать Красного царя, – произнес мужчина со славянским, но западным акцентом.
– Вы Мастер электричества? – спросила она.
– Так меня называют, но вы при желании можете использовать близкое вашему уху имя Николай. – Не пожав никому руки, он остановился на краю сцены и, уперев руки в черных перчатках в бока, оглядел зрительский зал. – Семь человек тут. Ждем еще шесть.
– Простите, Мастер, – влез Виктор. – А что это у вас на голове? – Он указал пальцем на корону.
– Безделушка, – ответил Мастер, снимая ее. – И вместе с тем доказательство.
– И чего же?
– Того, что этот мир для людей все еще загадка. – Мастер поставил под ноги корону, и лампочка на ней погасла. – Прошу.
Скорчив подозрительную гримасу, Виктор сделал шаг и медленно взял ее. Лампа при касании вновь загорелась.
– Как?.. – спросил он ошеломленно.
Скрываемый маской взгляд Мастера ни о чем не говорил. Екатерина Георгиевна и Гусенко удивленно хлопали глазами.
– Где электричество? – недоумевал Виктор.
– Везде… Что загадка для вас – для меня теперь истина. Но есть множество других тайн, которые благодаря таким… мероприятиям я могу раскрыть.
– Развлекаете публику на сцене, а затем занимаетесь наукой в подвалах? – прозвучал вопрос из-за спины Виктора.
К ним спускалась роскошная дама сорока лет. Та, за которой довольно долго пришлось следить четвертому заместителю начальника НКВД, перед тем как подтвердить, что она не работает на западные секретные службы, а затем сообщить Царю, что тот может с ней встречаться на стороне от супруги. Виктор и сам изменял с ней супруге множество раз. Правда, в мечтах.
– Антонина Павловна, королева оперы, – произнес назвавшийся Николаем, по мнению Виктора, то ли шарлатан, то ли маг.
– Вы, должно быть, Мастер? – Дама, скорчив не очень достоверную гримасу удивления, коснулась прекрасного колье. Подарок Красного царя украшал сотней серебряных слёз ее грудь.
– Я был на вашем выступлении в Белграде. Вы были прекрасны.
Она кивнула, явно удовлетворенная ответом.
– Ну так что, мы начнем? – влезла Екатерина Георгиевна.
– Как только соберутся оставшиеся.
С этими словами Мастер электричества удалился за сцену, отдавая указания на французском помощникам.
– Господин Брусникин, не жмет? – спросил инженер, заканчивая работу со шлемом.
– Немного.
– Сейчас я расслаблю. – Мужчина опять завозился со шнурками на затылке.
Виктор краем глаза увидел сидевшую слева на обыкновенном стуле ровно в центре сцены мать Красного царя. Над ней так же крутился другой инженер.
– Как теперь?
– Так же, – пожал плечами Виктор.
По другую сторону от бабушки сидела любовница Царя.
– Конструкция пока не оптимальна, простите. Мастер экспериментирует.
– Вы хотите сказать, что и мы тоже часть эксперимента? – заерзал бывший энкавэдэшник.
– О нет! То есть… это всегда в какой-то степени эксперимент. Секунду, – инженер поднял с пола целую косичку из проводов разной толщины и цвета и принялся подключать их сзади к шлему. – Никогда нельзя на сто процентов быть уверенным в успехе. Строго говоря, вы – третий случай. Два предыдущих прошли выше всяких ожиданий.
– А какие были ожидания?
– Высокие. Весьма, – завершил техник.
– Стало тяжелее.
– Из-за проводов. Это даже лучше для вашей безопасности. Помните, пока мы не завершим сеанс, шлем ни в коем случае нельзя снимать. Впрочем, Мастер сейчас все сам объяснит.
Виктор огляделся. Инженеры завершали подготовку всех участников. Он увидел тянущиеся от шлема Гусенко провода. Завораживающее и ужасное зрелище, от которого вдруг стало тошно. Будто какой-то гигантский паразит вцепился в пустую голову красноцарского дворника.
– Ну что, готов, Витя? – улыбнулся золотыми Кровавый генерал, сидевший справа.
– Мне что-то плохо.
– Страх… Это нормально. Мне тоже. Знаешь, если честно, последний раз я так волновался перед подрывом Гречишного моста. В двадцать четвертом. Слышал о таком?