– Я все-таки чайник поставлю, да? – сказала Лидия Павловна и грохнула им по плите. – Поздно уже, а вам, Петя, завтра рано на поезд вставать.
– Не, не думаю, что это что-то ценное, – пробормотал Рукавишников. – Так, безделица какая-то. Но может, подаришь мне на память о сегодняшнем дне?
Сынищу расставаться с вещью не очень хотелось, но он все-таки согласился: великий писатель просит как-никак.
– Давайте, убирайте все лишнее со стола, чай будем пить, – скомандовала Лидия Павловна и попыталась придать голосу мягкости: – А вы, Петя, оставайтесь здесь ночевать, я вам на диване постелю. Чего по гостиницам мотаться… От меня и до вокзала ближе.
– Спасибо, конечно, но я не намерен вас стеснять, – проговорил Рукавишников, заворачивая вещь обратно в газету и пряча сверток в карман.
– Нет-нет, ничего и слышать не желаю! – суетилась вокруг Лидия Павловна, расставляя чашки.
Невестка ее поддержала, принялась уговаривать Рукавишникова остаться, а племянница только взглянула на тетку недоверчиво, вспомнила, наверное, как та выпроваживала ее пьяного мужа после какого-то семейного застолья, говорила, что не привыкла спать в одном доме с посторонними, особенно если те мужского пола и, очевидно, собираются всю ночь храпеть. После чаепития сынище налил им с Рукавишниковым еще по стопочке на посошок, и все потихоньку засобирались по домам.
Лидия Павловна, библиотекарь города Старый Плёс и по совместительству хранительница мира, знала, как все произойдет дальше. Банальный ход криминального романа – не Достоевский даже, так, детективчик в мягкой обложке с предсказуемым сюжетом. Из-за писателей, смакующих подробности, даже кровь потеряла тот самый алый оттенок, как и лепестки роз.
Но не знала Лидия Павловна, пожалуй, только то, что Гошенька, ее невзрачный младенчик, вырастет и поступит в литературный, найдет подходящую метафору для того, чтобы описать вещь, которую видел однажды в детстве, и последнее слово будет за ним.
Рагим Джафаров. Псиихиатр
– И сколько времени у меня осталось?
– Ну не знаю… Марк Германович, вы лучше меня в органике разбираетесь, сами посмотрите.
Кирилл повернул монитор, но Марк на него даже не глянул, он пытался поймать взгляд собеседника.
– Нет уж, давай сам. Я сегодня твой пациент, а не учитель. – Он смотрел на Кирилла в упор, а тот, как нашкодивший пацан, уставился куда-то вправо-вниз.
– Ну так сразу же не поймешь…
– Как был двоечник, так и остался. Я тебе тройки ставил только потому, что ты шутил смешно. Каламбуры медицинские выдумывал.
– Ничего я не выдумывал… – Кирилл снял очки и зачем-то принялся протирать. – И не шутил вообще.
Повисла совсем безнадежная и дурацкая тишина. Снова завибрировал телефон. Но в этот раз Марк не сбросил звонок. В этот раз он оказался очень кстати.
– Да что там?! – с наслаждением вызверился он.
– Простите, Марк Германович, но у вас прием через десять минут и…
– Я помню! – соврал он. – Я хотя бы раз опоздал на прием?!
– Нет, конечно, просто…
– Да, Алина, все очень просто!
Марк сунул телефон в карман пиджака, чего вообще-то никогда не делал, и встал из-за стола.
– Ладно, у меня дела. Кинь мне снимки на почту, сам разберусь.
– Хорошо.
Кирилл тоже встал, провожая то ли пациента, то ли учителя – то ли из кабинета, то ли в последний путь.
– Сделай лицо попроще, а! – не выдержал Марк и вышел.
Чтобы успеть добраться до своего кабинета, надо поторопиться. Чтобы не застрять у лифта, который в обеденный час можно прождать минут пять, Марк свернул к лестнице. А чтобы немножко подышать свежим воздухом, пошел не по подземному тоннелю, соединяющему корпуса, а по улице.
Буквально через минуту дыхание стало тяжелым, прерывистым, а через две минуты он вспотел. То ли Марк действительно постарел, то ли это мнительность и ему теперь во всем видятся признаки деменции, старости, распада и бессилия.
Пытаясь проанализировать самого себя, Марк утонул в размышлениях и очнулся, только наткнувшись на геометрически верного мужчину впечатляющих габаритов в строгом деловом костюме.
– Чем могу помочь? – так спокойно, как только мог, спросил Марк снизу вверх.
– Извините, – тоном подразумевая обратное, сказал мужчина и снова остановил его раскрытой ладонью. – Вам туда нельзя.