– Он есть только у самого человека. В теории.
– А на практике?
– Не знаю, – на этот раз Денис развел руками вполне логично и сообразно ситуации. – Практики еще не было.
– А если этот пульт у меня, например? И я перевожу твою сетку в режим обучения и говорю тебе, как жить, что делать и за кого голосовать. То?..
– Давай без Оруэлла. – Марку показалось, что Денис совсем не хочет поворачивать разговор в эту очень теоретическую сторону – просто потому, что не любит говорить о чем-то совсем бездоказательном, хоть и возможном. – Но ты прав, если утрировать, то, да, можно влиять на поведение. Заметь, я такой функции не закладывал, я просто хочу вылечить альцгеймера.
– Ладно, вернемся к нейросетке. Допустим, она учится, потом начинает дублировать твои же системы мозга. Берет на себя когнитивные функции, предотвращает деменцию и помогает тебе вести себя… как ты? Это, кстати, довольно спорно: когда она работает, ты лишаешься шанса на формирование новых привычек. Роботизируешься, в некотором смысле…
– Остановись!
Марк вдруг понял, что встал с кресла и ходит вперед-назад по кабинету.
– Успокойся! Давай не будем теоретизировать и рассматривать плюсы, минусы, ограничения системы. Мы можем обсудить это потом. Сейчас я хочу, чтобы ты помог мне понять, есть ли в моем мозгу эта штука.
Марк замер, с большим трудом тормозя полет собственных мыслей. Он уже был где-то там, где альцгеймер можно если не вылечить, то хотя бы притормозить какими-то семью уколами. Сел в кресло, сосредоточился на словах Дениса.
– Почему ты вообще думаешь, что тебе ввели Нейро? И зачем делать это тайно?
– Я маленькая лошадка, но стою очень много денег, – совсем не нараспев, не с ожидаемой теплотой или усмешкой в голосе ответил Денис. – На мне были завязаны довольно крупные инвестиции. Я платил зарплату десяткам команд ученых. Мотивы были у многих. Теперь о возможностях. Я попал в аварию около деревушки в Шотландии, а очнулся в собственной клинике. Как я потом узнал, меня сначала привезли в местную больницу, но все, что там могли сделать, – это помазать зеленкой. Тогда меня на вертолете довезли до моей клиники, хотя формально неподалеку было другое учреждение с необходимыми условиями и специалистами. Но почему-то жена приняла решение о транспортировке именно в мою клинику, которая находится дальше. Да, я понимаю, что это само по себе ни о чем не говорит: она могла исходить из того, что у моих специалистов больше опыта и лучше мотивация. Но тем не менее… Там меня ввели в искусственную кому на неделю, возможно, ввели мне Нейро, чтобы попытаться смягчить необратимые процессы из-за гипоксии, или повреждения отдельных участков мозга, или черт его знает чего. А потом я пришел в себя и все изменилось.
– В каком смысле? – не понял Марк.
– Буквально. Мое поведение, мышление, образ жизни, привычки – все.
Денис вдруг улыбнулся. Не иронично, не криво и не страдальчески, как бывает, когда люди рассказывают какую-то заряженную эмоциями болезненную историю, а просто улыбнулся.
– Это у тебя после аварии? – спросил Марк. – Или всегда было?
– Мимика и моторика? – уточнил Денис.
– Угу.
– После аварии. Хотя технически повреждений вроде бы и нет. По крайней мере заметных.
– Но это как раз характерно для нейросети. До человека в плане мелкой моторики ей далеко.
– И да и нет, мы достигли некоторого успеха…
– Подожди, – сообразил Марк, – ты говорил, что Нейро учится на поведении самого человека. Может годами учиться, пока не потребуется перехватывать когнитивные функции и вести себя как человек. А какой минимальный срок?
– Думаю, в обычном режиме не меньше двухсот дней, – не задумываясь, мгновенно ответил Денис. – После этого она способна обеспечивать базовые функции организма. Но с погрешностями. Есть человек сможет с трудом. Ложкой в рот будет попадать через раз. Если дать ей хотя бы четыреста дней, то уже приемлемо.
– Но если тебе ввели Нейро, то времени на обучение у нее не было, – заметил Марк. – Или есть еще какие-то режимы обучения?
– Симуляция, – кивнул Денис. – Можно скормить ей всю доступную информацию о человеке. Тексты, видео, фото – все что есть. Потом подкорректировать с помощью тренера – и вот более-менее удобоваримый конструкт.
– Понятно. А по тебе материалов море. – Марк снова просмотрел снимки, сделал в нескольких местах пометки ручкой. – Ну личность – допустим, – а движения? Как она научилась тобой рулить?
– Ты сам видишь, что научилась она довольно плохо. Потому что не было стадии корректировки.