– Ты меня совершенно не отвлекаешь. Что случилось?
– Хотели позвать тебя к нам на выходные. Побудешь, погуляем…
Я захотел сказать сразу: да, конечно, приеду, – но обожгла мысль: а что, если ты придешь в это время, прямо в субботу и соберешься, а меня не будет дома, а ключей у тебя так и нет? что ты почувствуешь, оказавшись одна на площадке, когда никто не посмотрит, не дождется с тобой лифта?
– Пап, я не знаю… Мне нужно подумать, тут все не так просто.
– Мама соскучилась.
Он никогда не говорит «я соскучился», как будто его губы не могут это произнести. Я тоже не могу вслух, только думаю все время – я так скучаю, я так скучаю; я начинаю скучать по тебе в тот момент, когда ты оказываешься у лифта; а иногда прямо в квартире, когда ты собираешь раскиданные маленькие вещи, колготки и трусики; не хотел перечислять, потому что неловко перечислять.
Мама соскучилась, я понимаю, но, пап, я не могу вот это сейчас решить один…
Я никогда не звонил тебе и не писал, не видел смысла.
Кажется, у меня не было твоего номера.
А было ли такое, что ты не заставала меня дома и не говорила потом об этом, как бы оставляя за собой право разочароваться, приехать просто так, ведь я живу довольно далеко от центра?
(Не знаю, с чего взял, что ты живешь где-то в центре, но по одному твоему виду, облику видно, что ты не едешь откуда-нибудь с окраины, с окраины на окраину, а просто появляешься – иногда думаю, что и не на метро даже, потому что слишком тонкие колготки, слишком короткая юбка, тонкая черная курточка или шубка.)
Может быть, ты живешь на Патриарших прудах, почему-то приятно так фантазировать, и едешь ко мне в Алтуфьево. Я бы не хотел жить на Патриарших прудах, это когда-то было хорошо, а сейчас – бесполезное, дорогое место. Один раз хотел купить там в каком-то кафе кофе, так он стоил четыреста рублей. А для тебя, наверное, это нормальная цена за кофе, привычная. Мне бы тоже хотелось однажды сделаться таким, но понимаю, что никогда не стану.
Папа все еще дышит в трубку.
Наверняка ты готова к тому, что однажды не застанешь меня.
– Пап, я не могу, – вдруг вспомнил, – я же тут котенка завел.
– Ого, неожиданно. Почему раньше не сказал?
– Не знаю, как-то к слову не пришлось… Ты знаешь, он забавный такой.
– Я понимаю, у нас Василий тоже был… Но что, ты теперь из-за котенка не приедешь повидаться с матерью?
– Да я не из-за котенка… Я бы и не хотел, чтобы это так прозвучало. Но и вправду, если так подумать, – куда я его дену? Он же маленький, кричит все время.
А если ты придешь опять и застанешь его, то будешь снова плакать. Я не вынесу, если ты снова будешь плакать. Я не знаю, что делать.
– Пап, а можно я его вам привезу? Я совершенно не представляю, что делать. Мне кажется, что нужно было подумать раньше, но теперь-то нет никакого выхода.
– Нет, погоди, как это – к нам?
– А почему нет? Ведь у мамы нет аллергии?
– Нет аллергии, Василий же, ну, я говорил…
Василий. Почему я не помню никакого Василия? Может, папа его придумал сейчас, чтобы утешить? Но меня может утешить только твое появление или – если буду знать точно, что ты не появишься больше, но я не могу этого знать; и конечно, не смогу закрыть двери перед тобой. И кажется, даже боюсь разочаровать тебя, слишком боюсь.
– Был Василий. Когда был Василий, у нее не было никакой аллергии. Ну приезжай. Приезжай с животным, если так хочешь. Переноска есть?
Нет, конечно же, у меня нет никакой переноски, но я могу купить. Я зашел в этом же торговом центре в зоомагазин и попросил показать – они все оказались какие-то дорогие, сложные, такие полноценные сумки, и только корзинка, похожая на корзину для пикника, оказалась мне по карману.
Дома я показал котенку без имени, котенку с твоим непроизнесенным именем – вот, полезешь сюда? Если полезешь, все еще может быть хорошо. Я поеду к родителям, и мы станем гулять по лесу, вспоминать, как я маленький был, гулял-ходил, хоронил мертвых бездомных кошек, собирал колоски какого-то растения и думал, что это пшеница, всех убеждал, что пшеница, сам до конца верил, что это можно будет приготовить. Вообще тащил со двора все, что можно приготовить, много читал про всякие полезные корешки. Вечно они в книгах собирают съедобные корешки, а вот как отличить съедобные от несъедобных? В сказках как-то легко получалось, будто всюду эти самые корешки, ах нет, коренья. Кажется, что в нашем дворе нет никаких.