Сколько трудов, сил, умения, знаний, терпения и стараний было вложено в этот сад — невозможно передать. Такой труд бесценен. А как удалось сделать так, чтобы это все жило, цвело и распускалось одновременно, еще и среди зимних холодов я даже не представляла. Вот она наивысшая магия кропотливого труда в самом ярком своем проявлении.
В одном из залов, который занимали незнакомые мне деревья с пышными свисающими до земли тоненькими веточками, густо покрытыми мелкими цветами нежно-розового и белого цвета, мы задержались дольше всего. Наверное, потому, что это был последний зал ботанического сада. Кроме нас здесь никого не было и обстановка, как никогда соответствовала самому настоящему свиданию.
— Тебе понравилось?
Шэйн прислонился плечом к стене, рядом с пышно цветущим белыми цветами деревом.
— Здесь невероятно красиво! Спасибо тебе огромное. Я и не знала, что в Сатту-Маре есть такое удивительное место.
— Я рад, что не ошибся с выбором.
Хотя он и старался выглядеть непринужденно и все это время поддерживал беззаботный разговор, я видела, что его что-то гнетет. Давит на плечи непосильным грузом и заставляет вымучено улыбаться, когда наши взгляды невольно пересекались. Я слишком хорошо его знаю, чтобы не заметить это. И также сильно люблю.
— Почему ты привез меня именно сюда?
Вопрос был скорее провокационный, чем любопытствующий. Этот хитрун прекрасно знает, что мне хорошо с ним даже в болоте. Проверено на практике.
Шэйн долго не отвечал, и я уже набрала воздуха, собираясь выдать очередную колкость, но он так серьезно посмотрел мне в глаза, что я настороженно застыла.
— Потому что я не знаю, сможешь ли ты увидеть, как зацветут сады этой весной.
Словно со стороны увидела, как побледнело мое лицо, а в миг потухших глазах застыл страх. К горлу подкатил колючий комок, сбивая дыхание и не давая нормально дышать. Сердце гулко ухнуло и застыло холодной льдинкой, больно царапая душу.
Он знал…
— Ты давно понял, что я…
Произнести до конца этот вопрос оказалось выше моих сил. Слова застревали в горле и никак не желали слетать с пересохших губ.
Шэйну тоже нелегко давался этот разговор, но взгляда он не отвел.
— Еще на Иштаре… после того как ты спасла мне жизнь, — тяжело произнес он. — Не сразу, конечно, но понял.
Воздух, наполненный ароматом цветов, вдруг сделался тяжелым и давящим на легкие. Нестерпимо сильно захотелось выбежать на мороз и остаться там навсегда.
— Тогда почему ты мне помогаешь?
— Потому что я тоже тебя люблю.
Его слова прозвучали настолько просто и легко, как будто он говорил мне их каждый день.
Мертвенная бледность сменилась предательским румянцем. В висках громко застучало ожившее сердце и захотелось… смеяться.
Шэйн подошел ближе и, наклонив голову, попытался поймать мой ускользающий взгляд.
— А об этом ты как узнал?
Осевший голос не скрывал сильного волнения.
— Тоже на Иштаре, — мягко ответил он, и я поняла, что парень улыбается. — Ты сама мне об этом сказала.
— Я?! Когда?
Я возмущенно вскинулась и, наконец, смогла посмотреть в его смеющееся лицо. Такое ощущение, что я покраснела вся.
— В ту ночь, когда мы впервые поговорили по душам и ты рассказала о том, что случилось с твоей семьей. Ты говорила во сне, — его откровенная улыбка стала еще шире, а смеющиеся глаза обжигали кожу, — и сказала, что любишь меня.
— Почему ты все это время молчал?
Я была готова его удушить. Боже… как стыдно.
— Я хотел признаться тебе первым, — и он обнял меня за плечи, притягивая к себе. — К тому же за тобой было так забавно наблюдать.
— Ну, ты и свинтус!
Я сердито вспыхнула и со злости наступила ему на ногу.
— Ой, больно же!
Он отскочил в сторону и повертел носком ушибленной ноги.
— И поделом, — мстительно добавила я, старательно игнорируя жалобное выражение его лица. — Ты даже не представляешь, как мне было тяжело все это время!
Из глаз невольно брызнули злые слезы. Несмотря на всю комичность ситуации это был самый тяжелый разговор в моей жизни.
Шэйн перестал дурачиться и в его взгляде появилось искренне раскаянье. Я не отвернулась и даже не шелохнулась, когда он осторожно вытер с моей щеки набежавшие слезы.