Комната была погружена в полутьму, и лишь зажженный камин освещал небольшое пространство, создавая мистическую, немного мрачноватую обстановку. В гостиной я была не одна.
Рядом что-то тихо зашуршало и на журнальный столик полетела небрежно сложенная газета. Я седа на диване и увидела, что в соседнем кресле вольготно расположился Алдар Элиш. Змеиные глаза светились в темноте пугающим красным огнем.
И как он только умудряется читать при таком скудном освещении? — не к месту мелькнула отрешенная мысль.
Кажется, я говорила, что удачно осталась одна дома и, возможно, мне удастся избежать разговора с Элишем? Забудьте.
У нормальных людей к коим я, к сожалению, не могу себя отнести (и это не самокритика, а объективное заключение, достигнутое путем многочисленных проверок) иногда случаются любовные треугольники. У меня же прям параллелепипед какой-то получается. Причем это слово необходимо произносить с чувством и неправильным ударением.
Что говорить и как себя вести я абсолютно не знала. Мне еще никогда не было настолько неловко рядом с Алдаром.
— Ты давно здесь? — откашлявшись, спросила я хриплым ото сна голосом, пытаясь хоть как-то разогнать гнетущую тишину.
— Достаточно долго, — равнодушно ответил он сухим тоном.
Он был зол и едва сдерживал свой гнев. Казалось, воздух начал потрескивать от напряжения.
А… была не была!
— Я знаю, что ты виделся с Тергишем и тебе все известно. Ты поэтому здесь?
Сердце билось, как сумасшедшее, а слова давались с невероятным трудом. На вампира я не смотрела. Не хотела. А еще до обидного было стыдно. Я не считала себя виноватой, могла найти сотни оправданий, но чувство вины неприятным грузом давило на плечи.
— Почему ты мне не сказала?
В его голосе прозвучал укор. Холодный и колючий.
— Когда я приехала в твой дом, ты сам прекрасно знаешь чего я, прежде всего, желала. А увидев кровника, и вовсе сначала не доверяла тебе. А потом… В таком не принято признаваться. По крайне мере, я этого не хотела.
— Даже сейчас? — ядовито заметил Элиш.
— Тем более сейчас. И, вообще, чего ты переживаешь? — наигранно удивилась я, пытаясь любыми способами сгладить опасный разговор. — Ну, подумаешь, умру… Так все люди смертны.
— А если мне этого не хочется?
Завораживающий голос вампира опасной бритвой проскользнул по шее. К горлу подступил ледяной комок.
— Извини, но не тебе решать мою жизнь.
— А смерть?
— Алдар, ты ничего не изменишь, — жестко отрезала я. — Даже твоя кровь не смогла вылечить меня и было много чего, что также доказывает неизбежность моей смерти.
— Например? — ехидно подковырнул Алдар, поднимаясь со своего места.
— Ну… можешь не верить, но около месяца назад я видела Извозчика.
— По-моему, ты перечитала сказок, девочка.
От этого надменного и холодного тона мне стало обидно. Вместе со страхом начала появляться злость.
— Я не пытаюсь тебя убедить, но то, что я не только видела Извозчика, как тебя сейчас, но и прокатилась на его дилижансе — для меня бесспорный факт. И Цорн говорил, что у меня нет шансов.
— И ты ему веришь? — искренне удивился Алдар, останавливаясь напротив меня.
Решившись взглянуть на сира, я подняла голову и поняла, что он действительно не верит. И что самое страшное — все для себя решил.
— Ты знаешь, очень даже верю. Он был садист и изувер, но дело свое знал хорошо.
— Значит, поэтому ты была такая смелая тогда в моем поместье и сейчас тоже, — цинично протянул он и изогнул уголки губ в неприятной ухмылке.
— Когда тебе нечего терять, начинаешь по-другому воспринимать мир, — я горько хмыкнула. — Безусловно, мне хотелось бы сказать, что я, в самом деле, настолько смелая и отважная, что не испугалась Хозяина вампирьего клана и вся такая из себя крутая, но я не хочу врать. Больше не хочу.
— Почему ты не обратилась ко мне за помощью?
— Как ты себе это представляешь?! Привет, Алдар, а ты знаешь, я умираю. Может, ты как-то можешь помочь мне решить этот вопрос? Так, что ли я должна была сказать?
Я вспыхнула и это послужило последней каплей в чаше терпения Элиша.
Он резко дернулся… Миг… и вот он нависает надо мной, уперев руки в спинку дивана по обе стороны от моей головы. Горячее дыхание обжигало лицо, а взгляд невозможно было оторвать от хищно ощерившихся клыков.