Из-за феномена угасания, о котором мы скажем позже, добиться успеха в экспериментах с таким двойным условным рефлексом довольно трудно. Современный метод прямого электрического раздражения мозга позволил продемонстрировать универсальность процесса классического обусловливания в еще более точных экспериментах. Например, Р. Доти и С. Джерджиа в Мичиганском университете по существу создавали новые безусловные рефлексы, пропуская раздражающий ток через электроды, вживленные в моторную область коры у собаки или обезьяны. В зависимости от точной локализации электрода возникавшая «безусловная» реакция состояла в поднятии и выпрямлении правой задней конечности, закручивании хвоста, повороте головы или (у обезьяны) в поднятии руки. Эти двигательные реакции были, конечно, аналогами слюноотделения в павловских экспериментах, тогда как электрическое раздражение моторной зоны коры заменяло пищевой раздражитель. Ударам метронома или звонку в этих опытах соответствовала электростимуляция другого участка коры, удаленного от самой двигательной зоны.
Результаты экспериментов, проведенных в Мичиганском университете, определенны и убедительны. Через несколько недель ежедневное многократное повторение описанных сочетаний приводило к тому, что после подачи условного раздражителя ожидаемая внешняя реакция начиналась у животного раньше, чем пропускали ток через электрод, вживленный в моторную кору. Важная особенность этих экспериментов, особо отмеченная Доти и Джерджиа, состояла в отсутствии мотивационных факторов, которые помогали бы выработке условной реакции. Хотя животные, видимо, испытывали при действии условного раздражителя какого-то рода ощущение, различные тесты указывали на то, что оно носило нейтральный характер — не было ни особенно приятным, ни неприятным.
Работа мичиганских ученых не стоит особняком. Другие исследователи установили даже, что слышимый тон можно сделать условным стимулом для соматических реакций, вызываемых электрическим раздражением структур мозгового ствола.
Принцип, лежащий в основе всех этих работ, по-видимому, ясен: если за раздражением определенной группы сенсорных нейронов головного мозга следует определенная активность нейронов, управляющих мышцами или железами (чем бы она ни вызывалась), то повторение этой последовательности в конце концов ведет к образованию межнейронных связей, благодаря которым один только сенсорный раздражитель может вызывать мышечную или секреторную реакцию. По-видимому, это автоматический процесс, происходящий без участия сознания или высшей умственной деятельности. Хотя еще нельзя утверждать, что все возможные для организма двигательные акты можно связать таким способом с раздражителем, не имевшим к ним никакого отношения, достоверно установлено, что это возможно для значительной части мышечных и секреторных реакций, обычно не находящихся под контролем воли. В дальнейшем мы будем называть этот принцип нервной деятельности принципом автоматического соединения.
Обучение путем оперантного обусловливания
При павловском, или классическом, обусловливании раздражитель, бывший ранее индифферентным, постепенно приобретает способность вызывать двигательную или секреторную реакцию, которая обычно представляет собой автоматический ответ на входной стимул совершенно иного рода. При оперантном, или инструментальном, обусловливании индифферентный раздражитель постепенно становится стимулом для такой двигательной реакции, которая находится под контролем воли животного. В экспериментах Роджера Сперри у кошек, научавшихся открывать дверцу с надлежащим символом, происходило оперантное обусловливание. Поскольку оно может успешно осуществляться в опытах с самыми разнообразными животными, посмотрим, что нового может дать нам анализ более простого случая — обучения дождевого червя.
Еще 50 лет назад [31] было установлено, что дождевой червь способен освоить задачу с простым пространственным лабиринтом. В Т-образном туннеле он может научиться, дойдя до места разветвления, поворачивать направо и получать в результате этого «награду» в виде слоя влажного ила, но не сворачивать влево, где он будет «наказан» неприятным раздражителем — электрическим ударом или наждачной бумагой. Такого рода приобретенное поведение, по-видимому, отличается от павловского, или классического, условного рефлекса только тем, что двигательная реакция здесь относится к типу, который мы обычно считаем более «произвольным», чем автоматические, врожденные рефлексы, используемые в классических экспериментах. Правда, в случае такого примитивного организма, как дождевой червь, можно с известным основанием утверждать, что все двигательные акты являются просто автоматическими реакциями на внешние условия. Однако в процессе обучения Дождевого червя правильному повороту в точке разветвления невозможно создать такие условия, чтобы всегда происходила одна и та же двигательная реакция — в одних случаях червь будет поворачивать налево и подвергаться наказанию, а в других случаях — поворачивать направо и получать награду.