У таких больных следы памяти, по-видимому, образуются нормально и должным образом сохраняются в течение нескольких минут, но затем полностью исчезают. Очевидно, глубинные мозговые структуры в области височных долей содержат какого-то рода нейронные схемы, которые в обычных условиях участвуют в превращении следа «промежуточной» памяти, способного самостоятельно сохраняться несколько минут, в след истинно долговременной памяти.
Есть и другие данные в пользу существования особого механизма «промежуточной» памяти. Если крысу или хомяка обучить выполнению какой-либо новой задачи и спустя несколько минут после окончания тренировки пропустить через головной мозг животного достаточно сильный электрический ток, вызывающий судороги, то это приведет к частичной или полной утрате результатов обучения. Если шок следует за обучением всего лишь через 5 минут, результаты утрачиваются полностью; при промежутке в 15 минут потеря навыка еще значительна, а если прошел целый час — совсем невелика; через несколько часов после окончания обучения электрошок уже не оказывает видимого влияния на сохранение результатов обучения в памяти и на способность животного выполнять усвоенную процедуру. Очевидно, в этих опытах ток, пропускаемый через мозг, не может повредить следы, если они уже закрепились в долговременной памяти, но еще способен либо разрушать следы «промежуточной» памяти, либо инактивировать неизвестный механизм превращения их в следы постоянной памяти. В том и другом случае эти эксперименты, по-видимому, указывают на то, что у исследованных животных время, необходимое для формирования следа в долговременной памяти, измеряется минутами, а не часами.
Исследования, проведенные недавно Реджинальдом Бикфордом и его сотрудниками в клинике Мейо, намечают интересное связующее звено между результатами, полученными на крысах и хомяках, и данными о дефекте памяти у больных с повреждениями гиппокампа. В клинике Мейо в ходе предоперационного исследования больных эпилепсией производили электрическое раздражение участков под поверхностью коры височных долей и получили у двух больных синдром амнезии на недавние события с сохранением нормальной памяти на события, предшествовавшие амнезии. Это амнестическое состояние продолжалось целых 2 часа после окончания вызвавшего его электрического раздражения. Легко представить себе, что сходным образом обстояло дело с крысами и хомяками: в некоторых случаях ток, проходивший через мозг во время электрошока, инактивировал механизм «переноса» следов в долговременную память на такой длительный срок, что к концу его следы в «промежуточной» памяти уже исчезали, даже если они не были разрушены прямым воздействием тока.
Таким образом, субъективные наблюдения в сочетании с объективными данными привели нас к «трехстадийной» теории памяти. В течение короткого времени мозг автоматически сохраняет информацию о состоянии внешней среды в данный момент, доставляемую нервными импульсами от наружных рецепторов. При отсутствии отбирающих и закрепляющих процессов следы этой входной информации исчезают очень быстро — вероятно, за несколько секунд. Однако в нормальных условиях, отчасти сознательно, отчасти бессознательно, какой-то концентрирующий внимание механизм — возможно, ретикулярная активирующая система — производит первичную сортировку поступающих данных, часть которых выделяется им как особо интересная и передается для хранения механизму, который мы назвали «промежуточной» памятью. Если след памяти подкреплен процессом концентрации внимания, он может, по-видимому, сохраняться в этом промежуточном состоянии несколько минут. В мозгу, функция которого нарушена в результате болезни, хирургического вмешательства или электростимуляции, такое закрепление может оказаться невозможным, и тогда след памяти по прошествии нескольких минут безвозвратно утрачивается. В нормальном же мозгу протекает какой-то процесс, в результате которого этот след фиксируется. Видимо, и в этом случае концентрация внимания — возможно, с помощью того же механизма, который отбирал первичные сенсорные данные, — окончательно закрепляет некоторую часть информации в долговременной памяти, другая же часть ее фиксируется настолько слабо, что может и вовсе выпасть из системы памяти, если не будет позже подкреплена повторением или «внутренним» воспроизведением.