Зефирида одновременно передавала аналогичное сообщение в Техноократическую Империю.
Антон посмотрел на своих друзей и коллег. За полтора месяца они прошли путь от простых изобретателей до творцов новой реальности. И теперь им предстояло сделать выбор, который определит будущее не только их миров, но и всей мультивселенной.
– Готовы ли мы к такой ответственности? – спросил он.
– Никто никогда не готов к такой ответственности, – ответил профессор Коглер. – Но кто-то должен ее взять.
Глава 20. Голос народа
Центральный амфитеатр Нового Гальванополиса не видел такого скопления людей со времен основания города. Круглая арена, способная вместить десять тысяч человек, была заполнена до отказа. Но самое удивительное – это не было просто местным собранием. Благодаря новым технологиям связи, в обсуждении участвовали жители всех городов Техноократической Империи.
Антон стоял в центре арены, окруженный голографическими проекциями представителей различных городов и профессий. Слева от него располагался огромный экран, на котором отображались схемы Межмирной Федерации, переданные Квазаром. Справа – статистические данные о последствиях возможных решений, подготовленные объединенной системой.
– Граждане обеих цивилизаций, – начал он, и его голос, усиленный технологиями, прозвучал одновременно в сотнях городов, – перед нами стоит выбор, который определит судьбу не только наших миров, но и всей известной мультивселенной.
Он коротко изложил суть предложения Межмирного Совета, стараясь объяснить сложные концепции простыми словами. Когда он закончил, арена погрузилась в гул тысяч голосов.
Первым слово взял старый рабочий из Медного квартала.
– Молодой человек, месяц назад вы говорили нам о переходе к новым технологиям. Мы согласились, потому что видели пользу. Но теперь речь идет о полном изменении нашего мира. Как мы можем быть уверены, что не потеряем то, что делает нас людьми?
Антон кивнул, ожидая именно этого вопроса.
– Валентин Медников, – он знал имена многих жителей города благодаря объединенной системе, – ваши опасения понятны. Но посмотрите на то, что произошло за последний месяц. Мы интегрировали две кардинально разные технологии, и это не лишило нас человечности. Наоборот, дало новые возможности для ее проявления.
Голос из Техноократической Империи прервал его:
– А что, если Межмирный Совет обманывает нас? Что, если это попытка захвата наших технологий?
Антон подключился к объединенной системе, прося аналитическую машину и Центральный Регулятор проанализировать вероятность обмана.
– Анализ показывает вероятность обмана менее 8%, – ответил он. – Технологии, которые продемонстрировал Квазар, настолько превосходят наши, что ему проще было бы просто взять то, что нужно, силой.
Молодая женщина из первых рядов подняла руку.
– А что будет с нашими семьями, детьми? Мы готовы к переменам, но не хотим, чтобы наши дети потерялись в этой... космической федерации.
Зефирида, которая стояла рядом с Антоном, ответила на этот вопрос:
– По моему опыту, дети адаптируются к изменениям намного лучше взрослых. Более того, представьте, какие возможности откроются перед ними. Знания тысяч цивилизаций, технологии, о которых мы не можем даже мечтать.
– Но какой ценой? – крикнул кто-то из толпы.
Профессор Коглер подошел к микрофону.
– Позвольте мне, как ученому, сказать несколько слов. Наука всегда требует риска. Когда мы изучали эфирные кристаллы, мы рисковали. Когда создавали паровые машины, мы рисковали. Каждый шаг в развитии цивилизации – это риск. Но альтернатива риску – стагнация и, в конечном итоге, деградация.
Голос с голограммы одного из городов Империи был полон скептицизма:
– А что, если мы откажемся? Квазар говорил о неизбежности процесса, но, может быть, он преувеличивает?
Антон активировал большой экран, на котором появились данные мониторинга аномалий.
– К сожалению, нет. За последние два часа интенсивность резонанса выросла еще на 15%. Аналитическая машина прогнозирует достижение критической точки через 72 часа.
На экране появились схемы возможных сценариев развития событий без вмешательства Межмирного Совета. Картины были безрадостными.
– Видите, – продолжил Антон, – выбор не между изменениями и сохранением статус-кво. Выбор между контролируемыми изменениями и хаосом.