- Спасибо, дядька, - отвечала Зулейха, едва сдерживая себя, чтобы не смеяться. - Мы всем довольны.
Не жалея сил, человек в калошах помогал им вчера устраиваться на новом месте, приводил в порядок квартиру, носил воду, вколачивал гвозди.
И сегодня добрая Хатун сказала:
- Смотрите, этот человек, наверное, не ложился. Уже принес нам воду из родника и разжег уголь, чтобы вскипятить чай, а теперь метет двор...
- Надо поблагодарить его, - сказал Мехман. - Накорми его, мама, получше, пусть останется довольным. Он беспомощный какой-то, оборванный, очевидно, родных у него нет...
Зулейха тоже взглянула в окно. Она не могла удержаться от смеха при виде этого человека в старых калошах, привязанных к ногам веревкой, в узких брюках галифе с заплатками на коленях, в старой, поблекшей на солнце и такой же помятой, как его морщинистое лицо, кепке.
- Ой, Мехман, этот курьер не сможет даже поднять твои своды законов, кокетливо говорила она, заливаясь смехом. - Какой-то весь пестрый, разноцветный.
- Нельзя смеяться над стариком, - серьезно сказал Мехман.
- Правда, очень странный старик, ну что-то вроде орангутанга...
- Нехорошо, Зулейха.
- Я ведь шучу, Мехман.
- Можно шутить, не оскорбляя достоинства человека.
- Ой, ты даже дома не забываешь, что ты прокурор...
Мехман улыбнулся Зулейхе и с шутливой беспомощностью развел руками: "Ничего, мол, не поделаешь".
Зулейхе хотелось поболтать немного с мужем. Но Мехман торопился. Он наспех выпил стакан чаю и пошел в прокуратуру. Человек в калошах прервал свою работу, вытер пот со лба и сказал:
- Добро пожаловать, сынок, все тут твое и контора, и земля эта, и двор - все для тебя.
Мехман поблагодарил старика за доброе пожелание.
- Жизни не пожалею за тебя, - бросил ему вслед человек в калошах: Ты - сын моей сестры.
В прокуратуре Мехмана уже поджидал почтительный Муртузов.
- Пожалуйста, товарищ прокурор, пожалуйста, - провожая Мехмана в кабинет, приговаривал он. - Сколько месяцев уже я вас жду. Несколько раз мне предлагали переселиться в вашу комнату, то есть туда, где вы сейчас живете. Я категорически отказывался, говорил, может быть, новый прокурор завтра-послезавтра приедет, где же он тогда поместится? Между нами, товарищ прокурор, скоро вы сами убедитесь, здесь для юристов не создано никаких условий.
Мехман уселся за свой стол.
- Юристы должны сами создавать себе условия.
Муртузов прищурился:
- Легко сказать, а если не помогают? - он пожал плечами. - Я, например, считаюсь плохим человеком в этом районе только потому, что слежу за законностью. Вы, товарищ молодой прокурор, скоро сами увидите, как здесь все самоуправничают. Телефонистки, и те выдумывают свои правила...
- Ну, этому мы положим конец. Извращать закон не позволим, - сказал Мехман с юношеской запальчивостью и деловитым тоном попросил: "Дайте мне, пожалуйста, дела..."
Несколько озадаченный тем, что новый прокурор не расспрашивает о районном начальстве, а сразу приступает к работе, Муртузов открыл шкаф и начал доставать оттуда груды папок.
- Все эти дела возбуждены местными организациями.
- В первую очередь дайте те, где мерой пресечения избрана изоляция...
Мехман начал читать. Зазвонил телефон. Мехман взял трубку.
- Да, я - районный прокурор.
- Говорят с почты. Это монтер, - раздался голос в трубке. - Начальник поручил мне особо проверить ваш телефон. Хорошо ли он работает? Мы как раз получили новые трубки. Какие трубки? Телефонные. Сейчас приду, заменю...
- Благодарю вас...
Муртузов с усмешкой заметил:
- Начальник почты проявляет усердие: как только придет новый ответственный работник, сейчас же меняет телефонную трубку.
Мехман не ответил. Он снова принялся читать дела, испещряя поля своими замечаниями и пометками.
- В ближайшие дни эти дела должны быть тщательно проверены, - вдруг резко сказал он. - Мне кое-что не нравится... Ни в коем случае нельзя допускать какого-либо произвола по отношению к советским гражданам - Мы поставлены сюда для того, чтобы прежде всего следить за правильным осуществлением закона.
Следователь Муртузов глубоко вздохнул:
- Эх, поработаете, сами увидите... Убедитесь... Хорошо, что вы приехали... Все увидите, все... Не раз я говорил бывшему прокурору Залову, что нельзя подчинять закон воле разных лиц. Не послушался он меня, и что получилось? Дела запутал и сам запутался.
Мехман исподлобья посмотрел на следователя.
- Вы, по-моему, были его заместителем? - спросил он.
- Да, конечно, был заместителем. И сейчас я заместитель. Но не все считаются с моим мнением... - Съежившись под испытующим взглядом Мехмана, он льстиво сказал: - Честное слово, с первой минуты, как вы появились здесь, я почувствовал к вам симпатию... Даже ночью мне снились, ей-богу... Извините, утром жене Явер рассказывал, что моим начальником будет очень способный молодой человек... И вот сейчас я смотрю, вы на самом деле хотите работать самостоятельно, ни с кем не считаясь...
Мехман все еще перелистывал дела.
- Ведь вы сами ведете следствие? А почему неясно зафиксировано? Не все можно понять...
- А разве дают зафиксировать все ясно?
- Надо писать возможно понятнее. Ведь это не просто листы бумаги. Мехман похлопал рукой по делам. - Каждая строчка этих протоколов - судьба человека, а может быть, - и целой семьи! Следователь не может обвинять голословно. Надо добиться признания вины, глубоко мотивировать, а потом уже наказывать. Снимать с работы невиновного человека, изолировать его - кому это нужно? - Мехман поднял голову и посмотрел следователю прямо в лицо. Нельзя играть шутки с невинным человеком, никак нельзя, товарищ следователь.
Муртузов вздрогнул, как будто по комнате пронесся холодный ветер.
- Как можно? Еще бы!
- Да кто же поверит в правосудие, если виновный будет ходить на свободе, а невинный сядет в тюрьму, - продолжал сурово Мехман.
- Я только прошу вас, товарищ прокурор, поставить с самого начала в известность исполком о ваших планах. Не подумайте, что я хочу свалить всю вину за беспорядки в прокуратуре на других, посеять раздор между вами и районными организациями. Упаси бог... Я был здесь одинок, беспомощен, на меня оказывали большое давление... может быть, я тоже кое в чем повинен... Голос у Муртузова задрожал: - Может быть, и я предстану перед вами как обвиняемый за злоупотребление своей властью, своим служебным положением.
Мехман молча продолжал заниматься своей работой. Муртузов постоял немного молча и вышел. Спустя некоторое время снова зазвонил телефон. Мехман услышал утомленный, хриплый голос:
- Это ты, Муртузов?
- Нет, говорит районный прокурор.
- Слушай, дорогой, передай, пожалуйста, трубку Муртузову.
- Он у себя в кабинете. Позвоните к нему.
- Слушай, дорогой. Это из райисполкома говорят. Неужели ты не можешь встать и позвать его?
- Позвоните к нему в кабинет. Он там.
Тот же голос сердито сказал:
- Скажи ему, чтобы позвонил лучше ко мне, в кабинет Кямилову.
- Товарищ Кямилов. Я собираюсь сегодня зайти к вам, - начал было Мехман, но ответа не последовало.
На другом конце провода положили трубку.
Мехман не придал этому значения и в конце дня пошел в райисполком. Он хотел уже войти в дверь кабинета председателя, как ему преградил путь Саррафзаде - секретарь.
Прекрасно зная нового прокурора в лицо - райцентр был не настолько велик, чтобы можно было не заметить нового человека, - он все же спросил:
- Вы кто будете?
- Я новый прокурор. Хочу видеть председателя. Я немного ознакомился с делами, и теперь...
- Товарищ председатель очень занят, - сказал Саррафзаде, сморщив женоподобное лицо с дряблыми щеками. - Будьте добры, присядьте. - Он показал Мехману на стул с перекошенными ножками, стоявший у окна.
Мехман сел, стул зашатался под ним. Он встал и начал прохаживаться по приемной. Из кабинета слышались шум и крики. Мехмая узнал хриплый сердитый голос Кямилова. Саррафзаде вошел в кабинет и тотчас же вернулся.