Мне отвели приличный номер и я, отдав одежду в хим. чистку и сходив в душ заснул.
Спал я плохо. За окном то и дело раздавались разрывы и стрельба.
Связь не работала и я не мог залезть даже в почту, или позвонить.
Утром одежда была выстирана и почищена. Я одел ее и спустился к завтраку.
Коллеги смотрели телевизор. Здесь были и дипломаты, и военные и моряки. Все они были эвакуированы в здание Корпорации. Поскольку сейчас по телевизору показывали уличные бои и штурм посольства Японии. Успешный штурм пустого здания, которое никто не охранял.
День прошел спокойно внутри здания. Нас никто не трогал, хотя взрывы, стрекотание вертолетов долетали и сюда.
Я смотрел телевизор вместе со всеми. Принял участие в шахматном турнире и даже дошел до полуфинала.
За окнами также стреляли, хотя и потише. Послушали речь нового Президента. Посмотрели на догорающие руины посольства.
Общался с Акари. Мои родные приехали в Токио. Прилетела сестра. И они мило ходили по магазинам.
Сестра рассказывала о жизни в Австралии, но приехала без своего молодого человека.
Высокий красавец-блондин, остался пока в Мельбурне и должен был прилететь только на помолвку.
Я не говорил ей где я, а она и не спрашивала. Несколько раз набирал Мэй.
Но она молчала. Писем от нее тоже не было. Я ей и не писал.
Написала мне и Юми, я ответил, что встреча не получилась и я в командировке.
Юми прислала мне смайлик и ссылку на свое фото, в котором она топлесс пила коктейль на крыше, в бассейне одного из шикарных отелей.
Я поставил лайк. А она прислала мне смайлик.
Говорят, здесь в Африке, были занятные женщины, но мне пока не удавалось еще быть с ними.
Я поинтересовался у главы нашего офиса. Он понял мой вопрос и вечером ко мне постучали в дверь. Я открыл. Там стояла очаровательная девушка с шоколадной кожей. Кожа у нее была мягкая, как бархат, ну а плоть, плоть как и всех была розовая.
Мне понравилось, хотя привычки у нее были свое образные, отличные от моих.
Я привык к большему разнообразию, а она предпочитала более простые удовольствия.
На утро, я поблагодарил нашего шефа в этой стране. Но он сделал вид, что не понял. В конце концов, я был прислан из Японии и был начальником в самой Корпорации, а он был руководителем, но в далекой стране.
Прошло еще два дня. Выстрелы затихли и самолет доставил нас домой. Я приехал вечером 14 января, брат поехал в отель, где его ждала жена и остальные члены нашей семьи. Я поехал домой.
Акари встретила меня в роскошном белом кимоно, вышитом пионами и розами.
Проводила в ванную. Там уже была набрана горячая ванна и я с удовольствием в ней отдохнул. Акари мыла специальной губкой мои руки, мою грудь и ноги.
Я чувствовал бесконечную к ней благодарность и любовь. Я сказал ей об этом и она удивленно посмотрела на меня.
Я повторил, говоря как она прекрасна, как прекрасны ее волосы и лицо.
Акари зарделась и смутилась. И я понял, что она любит меня.
Потом во мне промелькнула мысль, как она отнеслась бы к моей открытой связи с Мэй, но я вспомнил Акари в момент вождения и скорости и решил, что ноготки, которые ласкают мою кожу, сдерут ее, узнав о Мэй.
Я был в воде, но то ли от прикосновений, то ли от воспоминаний о Мэй мой флаг поднялся. Акари заметила это и улыбнулась.
Она сделала все как надо, даже лучше. Не замочив и не снимая свое кимоно.
Именно этих ласк мне не хватило с шоколадной девушкой в чужой стране.
Акари вышла, я залез в душ.
А потом пошел спать.
День начался рано. Костюм и платье, синее с золотыми блестками было готово.
На дом пришла парикмахерша и соорудила чудо из волос Акари.
К двенадцати мы поехали в зал.
Там уже собрались гости. Я приветствовал их всех и отдельно, как следует из этикета, поклоном приветствовал маму, на которой было белое траурное кимоно.
Нас приветствовали, фотографировали, поздравляли.
Я знакомился с родственниками Акари, а она с моими.
Все было хорошо. И всем было радостно. Отдельно поздравил нас Юкио-сан с супругой, и отошел беседовать с мамой.
Сестра была с Кевином. Двухметровый блондин с американской улыбкой пожал мне руку и пожелал счастья. Сестра прижималась к нему. И мне было хорошо знать, что они счастливы.
Я любовался нашими портретами из цветов. Ямамото постаралась. Акари и я выгладили как легендарные герои, или боги наших сказаний.