Она медленно моргнула и отвела глаза. Я наблюдала за тем, как вращаются ее мысли, как она обдумывает свой следующий шаг, не отрывая от меня взгляда. Она боялась. Это была поза животного. Она решала, бежать ей или нет. участился. Увидеть что-то, чего не должно было быть, что-то, чему суждено было остаться скрытым навсегда. Как она увидела?
Через мгновение она покачала головой, сделала дразнящее лицо и сказала:
- Мне обещали, что я увижу киску.
Она быстро улыбнулась мне и направилась к североамериканскому льву и саблезубым кошкам. Я не знала, что делать, и пошла следом.
Когда мы закончили осмотр экспозиции, она продолжала вести себя так, как будто этого вообще не было. И я подумала, не привиделось ли мне все это. Но потом наступили миллисекунды напряжения, Кейт держала свое тело на полшага дальше от моего, чем обычно. Она держала себя чуть настороже.
На улице была открыта лучшая скамейка, чтобы мы могли посидеть и полюбоваться смоляной ямой на озере. Кейт играла убедительно, и если бы я не знала ее лучше, я бы подумала, что действительно все это выдумала. Она сплетничала о работе, об одном из меховых персонажей, о том, как нашла в Инсте аккаунт Белоснежки с Рейки и поющими чашами, и как ей не терпится мне его показать. Мы подошли к скамейке, и из ямы вырвался новый пузырь черного газа. Это было прекрасно. Я наблюдала за ним через ограждение, защищенное от людей, рассматривала скульптуру матери и детеныша мамонта, застрявших и умирающих от голода в грязи, и прижималась к ним, чтобы хоть как-то успокоиться, продолжая наблюдать за Кейт.
Ее голос прервался. И я поняла. Это был тот самый момент. Она увидела меня, увидела что-то, что ее ужаснуло или вызвало отвращение, и все это должно было закончиться. У нее ничего не было на меня, не совсем, но если бы она знала, что бы это значило? Как минимум, то, что мы больше не можем быть друзьями, или...
Но ее глаза были не на мне. Не на мамонтах и не на смоле. Они были устремлены на одно здание, суровое и внушительное рядом с парком. Сбоку напечатаны крупные буквы, которые все здесь слышали столько же раз, сколько слово "привет". SAG-AFTRA[20]. Она уставилась на них и вздохнула. Она заставила себя посмотреть. Держалась очень спокойно и слегка дрожала.
Затем она повернулась ко мне.
В ее глазах не было ничего, кроме остекленевшего, голодного отчаяния девушки, напуганной тем, что ее время может никогда не наступить. Если она и видела меня, то теперь это не имело значения. Потому что боги, которым поклонялась Кейт, были жестоки и вечны. Ее глаза и мысли были полностью поглощены, и так будет всегда. И я здесь совершенно ни при чем.
Вернувшись в Сенчури-Сити, я вспомнила об этом. Я убеждала себя, что мне привиделся этот момент, но потом это случилось, еще раз или два в течение нескольких лет. После этого я каждый раз наблюдала, как она сознательно решила забыть то, что видела. Заставляла себя забыть. Это одновременно самый великолепный, необходимый обмен, и в то же время душераздирающий. Но все же, чтобы он вообще произошел. В эти мгновения я могу поверить, что она видит кровь на моих руках, видит рукоятку булавы, зажатую в моих пальцах. Вот что делает Кейт такой особенной, такой жизненно важной. Как редко, как потрясающе и заманчиво встретить человека, который видит. Пусть даже на мгновение. Даже если она этого отчаянно не хочет.
Мы долго стоим у входа на эскалаторы, эта девушка, которая совсем не похожа на меня, но которую я люблю, как сестру, та, чья жизнь вот-вот отклонится, навсегда, - я знаю навсегда, - от моей собственной. К самым верхним эшелонам славы и великолепия. Наконец, к своей мечте.
Женщина подходит к эскалатору и говорит:
- Извините, - но мы не двигаемся с места.
Она обзывает нас "пездами" и маневрирует вокруг Кейт, чтобы зайти.