- Господи, какой ужас! А откуда ты это узнал, Антонио?
- Да ниоткуда, Мария. Я просто пошутил.
- Ха-ха-ха, Антонио, какой прекрасный розыгрыш!
- Да, Мария, я большой мастак на такие дела!
- И этот негодяй Мигель Ортега тебе поверил?
- Ты же знаешь, у этих негодяев совсем нет чувства юмора.
- Послушай, Антонио, давай лучше ты скажешь ему правду.
- Зачем, Мария? Какой же тогда это будет розыгрыш?
- Верно, Антонио, но он может упасть на мою клумбу и поломать все кактусы.
- Ты права, Мария. От этих негодяев всего можно ожидать. (Кричит). Эй, негодяй Мигель Ортега, я… (Свист, удар). Мария, я не успел.
- А как же моя клумба?
- Не волнуйся, Мария, он упал рядом. И разбился в лепешку.
- Ой, хорошо, что ты мне напомнил. У меня же могут подгореть кактусовые лепешки.
- Вот так всегда из-за этих негодяев что-нибудь да случается. Пойдем ужинать.
39.
- Антонио, Антонио!
- Что с тобой, Мария?
- Я порвала свои новые колготки!
- Как ты их порвала, Мария? Зацепилась за гвоздь?
- Нет, руками.
- Зачем ты это сделала, Мария?
- Я хотела проверить, прочные ли они. Ведь я могла бы зацепиться в них за гвоздь на улице. И как бы я тогда выглядела?
- Но, может быть, следовало все-таки дождаться этого момента?
- Нет, я хотела заранее знать, не подсунули ли мне ерунду.
- И что?
- Подсунули. Я всего лишь растянула их от двери до окна и слегка дотронулась иголкой. А еще я разбила две чашки.
- Что, тоже проверяла их на прочность?
- Нет. От злости, что у меня порвались колготки.
- Мария, ты должна пойти и потребовать с продавцов этих колготок компенсацию за них и за чашки. Да, и вот еще! (Звон).
- Зачем ты разбил люстру, Антонио?
- Скажем, что это тоже сделала ты от злости и потребуем компенсацию. И потом, она мне никогда не нравилась. Продавцы сказали, что она из чистого хрусталя. И где тут чистый хрусталь?
- Просто я не мыла ее три года.
- Все равно, они обманщики и негодяи. Собирайся, пойдем.
40.
- Мария!
- Да, Антонио!
- Я иногда думаю – почему у нас нет внуков?
- Как, почему? Мы же сами отказались взять их на выходные.
- Боюсь, что мы были неправы. Ведь это такое счастье, когда в доме дети.
- Да, они бегают, смеются, играют в прятки, в футбол, разрисовывают обои, бьют посуду, включают на полную громкость музыку, оставляют в ванной включенный кран…
- Да, как это прекрасно, – что мы не взяли на выходные этих маленьких негодяев.
- Ну, хорошо, а почему мы тогда не поехали на пикник с этими негодяями Родригесами? Они ведь нас так звали.
- А ты не догадываешься, почему они так настаивали? Они рассчитывали, что мы купим мясо, овощи и вино – ну, как они сделали в прошлый раз.
- Господи, какая низость, какая мелочность. Правильно сделали, что не поехали. Поедем в следующий раз, когда будет их очередь платить.
- А что же мы будем делать сегодня?
- Давай кататься на лифте.
- Но мы уже вчера весь день катались на лифте.
- Тогда давай звонить соседям в дверь и убегать.
- Но мы уже делали так на прошлой неделе.
- Ну, не знаю, на тебя не угодишь!
- Да, похоже, ничего не остается – будем, как всегда, ловить мух и отрывать им лапки.
- Да. Слава богу, это никогда не надоедает! (Жужжит муха) Лови ее, лови!
41.
- Антонио!
- Да, Мария.
- Я хочу сказать тебе что-то важное. У нас будет ребенок.
- Ты беременна, Мария?
- Нет.
- Тогда откуда он возьмется?
- Как откуда? Он придет из школы.
- Ты имеешь в виду нашего сына негодяя Пабло?
- Да, Антонио.
- А-а, так я его прекрасно помню. Такой черненький, небольшого роста.
- Да, Антонио. Из-за него тебя вызывают в школу. Он разбил стекло в учительской.
- Тогда почему они вызывают меня, а не стекольщика? Вечно эти негодяи-учителя что-нибудь перепутают. Вот, когда я учился в школе, они постоянно вызывали моего отца, хотя он не умел ни чинить мебель, ни восстанавливать разбитые умывальники, ни, тем более, накладывать гипс на сломанную ногу.
- И все-таки, я считаю, тебе нужно пойти в школу.
- Зачем, Мария? Глупо в моем возрасте идти в школу. Опять вставать в полвосьмого утра, делать домашние задания, списывать у отличников, подсматривать за девочками в раздевалке, весь год ждать летних каникул…
- Ну-ну, не волнуйся. Я разрешаю тебе сегодня не ходить в школу.
42.
- Мария!
- Да, Антонио.