Окружённый горничными и девочками-зайчиками, я не знал, что мне делать. Притащи я эту парочку привлекать покупателей, наверняка бы магазин купался в прибыли. Пока я раздумывал над этим…
— Ого, что тут у вас?
Приветливо улыбаясь всем, со странным звуком возник Коидзуми.
— Сегодня что, костюмированная вечеринка? Прошу прощения, что я без костюма.
Заткнись хоть ты, не усложняй мне жизнь.
— Микуру-тян, садись сюда.
Харухи указала на стул перед собой. Асахина послушно опустилась рядом, в ужасе глядя на страшную Харухи. Гадая, что задумала Харухи, я наблюдал, как она плетёт косичку из каштановых кудрей Асахины.
На первый взгляд казалось, что старшая сестра заплетает косички младшей. Но из-за остолбеневшего взгляда Асахины и отсутствия какого-либо выражения на Харухином лице эта предположительно тёплая сцена выглядела дико. По-видимому, Харухи действительно лишь хотела заплести Асахине-служанке косичку.
Я посмотрел на Коидзуми, с улыбкой взиравшего до сих пор на эту картину, и, наконец, предложил:
— Будешь в Отелло?
— Конечно! Сто лет не играл.
Пока чёрные и белые бились за место на доске (никогда бы не подумал, что Коидзуми, умеющий превращаться в мерцающую сферу, окажется таким лузером в настольных играх), Харухи успела заплесть Асахинины волосы в косичку, распустить её, потом заплести в две косички и ещё в пучок волос — всякий раз, как Харухи дотрагивалась до Асахины, ту всю передёргивало — а Нагато всё наслаждалась своей книгой.
Мне всё менее и менее понятно, зачем мы здесь вообще собрались!
В тот день начинания «Бригады SOS» и впрямь были окутаны миром и спокойствием. Ничего, связанного с пришельцами из других измерений, гостями из будущего, синими гигантами или красными мерцающими сферами. Никому из нас не пришло в голову ничего особенного, да никто и не задумывался над тем, чем бы занять себя. Мы просто плыли по течению времени, мирно проводя его, как обычные школьники. Всё вокруг было на удивление нормальным.
Хотя мне и не нравится такая обыденная жизнь, я всегда говорю себе: «Нечего сомневаться, когда у меня куча свободного времени». А затем, как обычно, жду наступления следующего дня.
Даже тогда я был вполне счастлив. Я от нечего делать сидел в этой комнате, и наблюдал за Асахиной, усердно трудящейся, как будто бы она и впрямь была служанкой; за Нагато, сидящей, как статуя Будды; за Коидзуми с его сияющей улыбкой, и за Харухи с её перепадами настроения. Всё это создавало ощущение совершенной обыденности, хотя и стало частью моей на удивление необыкновенной школьной жизни. Пусть я и попадал в ситуации, когда моя одноклассница пыталась меня убить, и видел свирепствующих монстров в сером мире, я сомневался в том, что всё это не было лишь плодом моего воображения, гипнотическими видениями или галлюцинациями.
Я всё ещё немного злился на Харухи за то, что она втянула меня в свой кружок, но, с другой стороны, именно благодаря ей я мог мирно проводить время с такими любопытными личностями. Оставив в стороне вопрос «почему я?», можно было даже надеяться, что однажды в кружок запишутся другие нормальные люди, вроде меня.
Я размышлял над этими проблемами уже достаточно долго. Всякий бы задумался, верно?
Но лишь один человек не задумывался никогда.
Правильно, Харухи Судзумия.
Вечером, после ужина и ванной, закончив просматривать английские тексты на завтра, я взглянул на часы, и обнаружил, что пора ложиться спать. Я лёг на кровать, и открыл ту толстенную книгу в твёрдом переплёте, которую впихнула в мои руки Нагато. Решив, что ознакомиться с текстом не повредит, я небрежно просмотрел несколько первых страниц. История была на удивление увлекательной, так что я принялся листать страницы одну за другой. Только наткнувшись на что-нибудь действительно хорошее, понимаешь, какими интересными могут быть книги. Всё-таки, чтение — это не так уж скучно.
Впрочем, невозможно осилить такой фолиант за один вечер, так что я отложил книгу, остановившись на длиннющем монологе одного из главных героев. Меня клонило в сон, и, заложив страницу закладкой со сделанной Нагато надписью, я выключил свет и забрался под одеяло. Через несколько минут я уже был в стране снов.
Вы знаете, почему люди видят сны? Когда человек спит, он пребывает в состояниях «быстрого» и «медленного» сна, сменяющих друг друга по очереди. Засыпая, на первые пару часов человек погружается в медленный сон, а его мозг в это время пребывает в бездействии. Затем наступает быстрый сон: тело остаётся бесчуственным, но задействуется мозг; в это время мы видим сны. К утру периоды быстрого сна случаются чаще, поэтому практически каждый иногда просыпается в середине сна. Сны приходят ко мне почти каждую ночь, но, поскольку я нередко поднимаюсь поздно, я так тороплюсь в школу, что обычно забываю, что мне снилось. Зато иногда в моей памяти всплывают сны, снившиеся мне годы назад. Удивительно, как устроен человеческий мозг!
Ладно, хватит общих разговоров. Какая разница, в общем-то.
Я почуствовал, что кто-то шлёпает меня по лицу. Отвяжитесь! Я устал! Вы мне спать мешаете!
— ……Кён.
Даже будильник ещё не звонил. А если б и зазвонил, я бы тут же его вырубил, и поспал ещё чуть-чуть, пока мама не прислала бы сестрёнку вытаскивать меня из кровати.
— Вставай уже.
Ни за что! Я ещё посплю. Нет у меня времени на странные сновидения.
— А ну подъём! Ты что, не слышал?
Руки, сомкнувшиеся на моих плечах, теперь безостановочно меня трясли. Я, наконец, открыл глаза, и почувствовал, как ударяюсь затылком о жёсткий пол.
Жёсткий пол?
Ничего не понимая, я выпрямился и сел. Висевшая надо мной голова Харухи отдёрнулась, чтобы избежать столкновения.
— Проснулся, наконец?
Рядом со мной на коленях стояла Харухи в своей школьной форме-матроске. На её белом лице читалась тревога.
— Знаешь, где мы?
Конечно, знаю; мы были в первой старшей школе, в той самой, где мы учимся, на лестничной клетке перед раздевалкой около входа в школу. Света нигде не было, и в темноте здание перед нами выглядело серым…
Нет, кое-что было не так.
Над нами не было ночного неба. Только бескрайний серый горизонт. Монотонные небеса. Ни луны, ни звёзд, ни даже облачка — только небо, серое, как бетонная стена.
Мир, покрытый молчанием и тьмой.
Закрытая реальность.
Я медленно поднялся. Удивительно, но я был не в пижаме, а в своей школьной форме.
— Когда я проснулась, то оказалась здесь, вместе с тобой. Что происходит? Что мы делаем в школе? — задавала вопросы Харухи удивительно мягким тоном. Я не сразу ответил ей, вместо этого вытянув руки, чтобы разведать обстановку. Что удар затылком об пол, что ощущения от одежды на теле — всё выглядело совершенно непохожим на сон. Я выдернул два волоска с головы. Было больно!
— Харухи, мы здесь одни?
— Да, хотя я-то должна бы сейчас спать под одеялом. Как мы здесь очутились? И небо какое-то странное…
— Коидзуми не видела?
— Нет,… а при чём тут он?
— Ни при чём, просто спрашиваю.
Если эта закрытая реальность была создана колебаниями в межпространственном разрыве [?!!] или вмешательством извне [?!!], где-то здесь должны быть мерцающий гигант и Коидзуми.
— Ладно, давай-ка покинем школу! Может, наткнёмся на кого-нибудь.
— Кажется, ты совсем не выглядишь озабоченным?
Я сейчас — озабоченней некуда, особенно после того, как здесь оказалась ещё и ты. Разве этот мир — не отдушина для создаваемых тобою гигантов? Или мне просто снится невероятно реалистичный сон? Один-одинёшенек вместе с Харухи в пустой закрытой реальности… будь здесь Зигмунд Фрейд, он бы меня по косточкам разобрал!
Я шёл в некотором отдалении от Харухи. Мы направлялись к воротам школу, когда наткнулись на невидимую стену. До сих пор помню, какая она эластичная на ощупь. Можно продавить её на пару сантиметров, но другая, более твёрдая стена, остановит твоё движение.