Мы не можем постичь истинной любви, пока не познаем истинной, раздирающей ненависти. Причем неважно, на кого она будет направлена: на вечного соперника, банковского работника или почтальона, который в очередной раз кинул в ящик письмо из соседнего дома. Также неважно, направите ли вы весь поток ругани прямо в лицо обидчику или, как я, будете лелеять весь негатив, потирая его, как снежный ком, доводя его до совершенной формы. Единственное, что важно — сам процесс. Прямо как секс. Пик — лишь окончание.
Во всем нужна гармония.
Вот только я устал от ненависти.
Как так вышло, что люди постепенно забывают о самом простом человеческом добре? Гармония здесь уже бессильна — многие с лихвой перевесили чашу в одно положение. Может, это из-за того, что на долю моего поколения не пришлось Великой войны — той, которая склонила бы весы по отношению к своим соседям в иную сторону? Это самый простой способ — возненавидеть тех, кого ты не знаешь, из-за того, что они от тебя отличаются: языком, цветом кожи или просто местом проживания.
Хотя, и этого хватает. Только без массовых кровопролитий.
Люди разучились — или никогда не учились — воспринимать себя как существо из плоти и крови. Всегда найдутся те или иные признаки, по которым разделяется одна единственная раса — человек.
Может, это наивность. Может, идеализм. Но представьте пришельцев, что прибудут на Землю с целью искоренить всех обитателей планеты для развода, скажем, ромашек с Альфа Центавры. Думаете, они будут разделять нас по этим признакам? Ага, конечно! Они перебьют нас, как садоводы вырывают сорняки — без капли жалости. Всех. До единого.
Я не знаю, настолько ли мы глупы или ничтожны, чтобы убивать друг друга, и уверен, что та же самая ненависть — не единственная альтернатива всему светлому. Просто мы еще не в состоянии найти иной путь.
Мы слишком мало живем, чтобы попытаться отыскать ответ на этот вопрос.
А вообще, чего это меня потянула на такие рассуждения? Наверное, слишком много свободного времени. Как-то грустно осознавать, на что я его трачу: люди во всем мире в эту минуту, в эту секунду занимаются чем угодно: занимаются любовью, строят отношения, путешествуют, ссорятся, мирятся, отдыхают с любимыми, создают что-то выдающееся, спят крепким сном… А что я?
Может, я просто не могу принять того факта, что после моей кончины не останется ничего, и я постепенно испарюсь в черной дыре под названием «Забвение». Не могу понять, как можно жить без цели оставить после себя что-то уникальное. Неисполнимая, наивная мечта.
Как бы я хотел жить проще: работать в свое удовольствие — хоть тем же фермером, где-нибудь далеко от цивилизации, — ни от кого не зависеть, жениться на обычной девчонке с соседнего двора, вырастить пару-тройку детишек, спокойно умереть и быть упомянутым во время семейных торжеств, как «трудолюбивый и достойный фамилии муж».
Вместо этого я раз за разом осознано строю себе препятствия, которые не могу преодолеть.
Как бы этого не хотелось, но мир никогда не был простым. И никогда не будет.
Так уж устроено, что всегда нужно жертвовать одним в угоду другому — при этом не всегда лучшему. Я искренне радуюсь за тех, кто смог в итоге прожить жизнь, преодолев все препятствия на пути с блеском в глазах, за которыми слышится: «Это было не напрасно. Я ни о чем не жалею». С высоты своих немногих лет я не уверен, что подобное придет ко мне в голову на смертном одре. Однако сколько книг было прочитано, сколько фильмов просмотрено, сколько песен прослушано, где говорится, что счастье в конечном счете приходит! Как же хочется в это верить! Как же хочется поддаться этой вольной наивности! Как же хочется постараться…
Осталось только убедить самого себя в существовании счастья.
Sleeping At Last — North
Глава 7
Вам когда-нибудь приходилось будить человека от крепкого сна? Или просто находится в этот момент рядом? Перед тем как открыть глаза, они жмурятся, а гримасу, словно лунный свет, озаряет страдание. Они не хотят покидать другой мир, не хотят возвращаться в этот. Сон порою единственное место, где мы чувствуем себя в безопасности, и такое коварное действие, как грубое вырывание из его объятий, можно сравнить, разве что, с колким ударом деревянной палкой.