Количество семей на моей жилой площадке, честно говоря, вводит в ступор.
До сих пор не укладывается в голове, как два совершенно разных человека могут пожениться, растить общих детей, жить вместе до скончания времен. Ведь всегда — всегда! — есть кто-то лучше того, кто рядом. Тот самый пресловутый журавль, что маячит где-то высоко-высоко в небе — и мало кто хочет пойти на риск, отправиться за ним на охоту. Я не люблю риск, но в тоже время не ловлю синиц, предпочитая им бабочек. Не сказать, что я этим доволен, но и представить себя, гуляющим под ручку, не могу. Вера в то, что каждому уготована судьба, в виде человеческого лица, уже давно затухает.
В последнее время, стоит остаться в одиночестве, меня начинает трясти: от холода, от страха, от голода, от жажды. И этой панике, кажется, нет конца: под властью высших сил меня мотает по улицам, по барам, где можно на несколько часов утонуть в море напитков и громких звуков. Но и этого не всегда достаточно — и так я оказываюсь в незнакомой квартире, где передо мной оголяет тело незнакомая особа. Я прижимаюсь к ней, ласкаю грудь, касаюсь бедер, целую лоно — и только тогда мелодия ее стонов заглушает тревогу внутри, позволяя мне побыть не собою. Мне даже не нужно проникать в нее: этот взгляд недоумения и смущения — уже достаточная награда. Я выхожу из дома и брожу по улице в сторону ближайшей остановки, закуривая очередную сигарету.
Паника возвращается ближе к полуночи.
Nirvana — Pennyroyal Tea (MTV Unplagged)
Глава 9
Немногие способны различить грусть в веселой мелодии.
Музыка — величайшее творение человечества, способное тронуть абсолютно каждого и быть созданным абсолютно каждым. Только нужно услышать.
Однажды, бродя вечером по улицам, я набрел на бар, где было караоке. Тогда право микрофона переходило лишь двум… кхм… посетителям, и что тут сказать… Это было ужасно! Один, с относительно вменяемым голосом, исполнял бандитские мотивчики. Да как исполнял! С надрывом, страстью! А вот вторая — женщина уже давно преклонных лет — горланила баллады старше меня раза в два. Звуки, исходящие из ее рта, больше напоминали скрежет металла по оконному стеклу. Честно говоря, я был удивлен, услышав аплодисменты. Но больше всего меня удивил вывод, к которому я пришел сам через некоторое время.
Тебе должно быть плевать на косые взгляды со стороны, если ты занимаешься любимым делом.
У меня много знакомых, так или иначе связанных с музыкой: кто исполняет, кто сочиняет, кто только учиться, кто уже зарабатывает этим на жизнь. В диалоге они могут быть кем угодно, но стоит им взяться за инструменты — это совершенно другие люди. Они поглощены этим, частично или полностью разрывают нить с внешним миром, унося себя и других туда, где всегда лучше.
Я завидую им.
Те, кто связан с писательским делом, творят в одиночестве: мало, кто видит их погруженными в любимое дело. Оттого никто и не знает их истинного лица. Они могут читать свои произведения на публике, как и музыканты, исполняющие собственные песни, но это не будет и сотой части того, что происходит за закрытой дверью.
Писатели навеки обречены на одиночество.
Katy J — From The Hillside
Глава 10
В этом мире чистый только свет от звезд. Все остальное — оттенки.
Звезды сияют, мерцают, посылают свои лучи тогда, когда большинство из нас уже спит. Конечно, есть еще Солнце… Но его сияние способно убить, а вот сияние ночных…
Это как с людьми: пока они далеко их сила над нами не столь сильна, как тогда, когда они рядом. Расстояние дарит грусть, но эта грусть всегда содержит в себе долю радости от приятных воспоминаний. Но стоит этим людям ворваться в нашу обыденность, как наступает передоз: все приятное, что приходит с улыбкой любимого человека, может обратиться в зависимость, и уже тогда забывается логика.
Ох уж эта пресловутая любовь! Самое нелогичное, что может быть на земле.
Ты видишь эти глаза, слышишь этот голос, чувствуешь это тепло — и тебе уже плевать на чувство самосохранения, на все предупреждающие знаки, на отсутствие хоть чего-то за спиной. Ты просто стараешься наслаждаться, будто тянешь через трубочку коктейль, надеясь, что он бездонный. Однако напитку свойственно заканчиваться, а на его месте ты уже видишь бокал с пока еще целыми кусками льда.
Что остается делать? Неужели всему приходит конец?