Едва только начало светать, он разбудил Анну.
— Чего тебе? — пробормотала девочка, с трудом поднимая голову.
— Слушай, надо бежать… Я не хочу сделаться вором! Не хочу помогать Альбиносу!
Горячо и сбивчиво он рассказал о происшествиях этой ночи, повторяя всё время: «Нужно бежать»…
Когда он кончил, Анна сказала:
— Я сама давно так думаю. У меня есть деньги… Смотри!
Она сняла туфлю, подняла стельку и вытащила несколько бумажек.
— Я давно уже прячу понемножку. Как только он отвернётся, я и прячу…
— У меня тоже кое-что есть, — с гордостью сказал Франческо, вспомнив о монетах, оставшихся в кармане. — Видишь?
— Маловато, — произнесла Анна. — Но для начала ничего… Как только наберём на билеты, убежим. Только Доменико пока ничего не говори. Он ещё маленький, может разболтать.
ПОДГОТОВКА К ПОБЕГУ
Доменико стал замечать, что Франческо с Анной всё время о чём-то перешёптываются.
— О чём это вы? — спрашивал он.
Анна придумывала всякую ерунду.
— Мы видели летающего осла. Вот бы купить его! Наш фургон стал бы тогда самолётом.
— Какие вы глупые! — сердился Доменико.
Не раз он с удивлением замечал, что Франческо вынимает из клетки деньги и прячет их в ботинок.
— Если Альбинос заметит, тебе не поздоровится!
— А ты не говори!
— Я-то не скажу… А зачем они тебе?
— Хочу пойти с тобой в кино.
— А когда мы пойдём?
— Когда соберём деньги…
Теперь Франческо ложился спать в ботинках. Класть деньги в вещевой мешок он боялся: мешок лежал в фургоне, и Франческо не раз замечал, что в нём кто-то роется — то ли донна Тереза, то ли Альбинос.
Анне было ещё труднее.
Её пение нравилось, и люди щедро бросали ей деньги. Но Альбинос зорко следил за каждым её движением. Казалось, он заранее подсчитывал все деньги, падающие на мостовую.
И всё же Анне не раз удавалось припрятать хоть несколько бумажек. Она сжимала их в кулаке и, когда Альбинос отворачивался, прятала, на груди.
По вечерам Анна и Франческо делились друг с другом своими успехами:
— Сегодня сто лир…
— У меня немногим меньше.
— Ещё неделя — и нам хватит на билеты!
Однажды Альбинос ушёл куда-то на целый день, и ребята отправились в город одни.
— Пойдём на вокзал, — предложила Анна.
— На вокзал? Зачем? — удивился Доменико.
— Там много народу. Будут хорошо подавать.
После долгих хождений по городу они очутились наконец перед огромным зданием вокзала, вошли в подъезд и поднялись по ступенькам…
Почти тотчас же их остановил полицейский:
— Куда?! Здесь не место нищим!
Анна собралась с духом:
— Мы пришли сюда не милостыню просить. Мы встречаем родственников, дядю… Скажите, пожалуйста, как пройти на перрон?
Полицейский подозрительно оглядел их:
— Какой поезд вам нужен?
— Дядя едет из Кассино…
Анна говорила очень искренно. К тому же как раз в это время прибывал поезд, и полицейский взглянул на ребят дружелюбнее. Он рассказал, где купить перронные билеты, и даже засмеялся, увидев, как они испугались проходящего паровоза.
И вот они на перроне. Вокруг множество поездов; одни прибывают, другие отходят… Под серой закопчённой крышей такой шум, что приходится кричать собеседнику прямо в ухо.
— «Милан — Рим»! — прокричал Франческо, читая надпись на одной из табличек. — Этот поезд идёт в Рим, видите? От Рима до нашего дома не так уж далеко!
— А зачем мы здесь? — прокричал Доменико.
— Тебе не нравится? —крикнул в ответ Франческо.
— Нравится!.. Но мы вернёмся с пустыми руками!
Вдруг они снова увидели полицейского, может быть, того самого, а может быть, и другого: в форме они все одинаковые… Так или иначе, ребята испугались и кинулись к выходу. В возбуждении они продолжали кричать и на площади, хотя тут не было поездов.
— Вот мы и узнали дорогу! — кричала Анна. — Мы знаем, где покупают билеты! Знаем, куда идти! Даже и спрашивать не надо, здесь повсюду надписи!
Только теперь Доменико начал кое-что понимать.
— Значит, вы решили бежать… Вы что же, хотите бежать без меня?..
Анна и Франческо, смеясь, успокоили его:
— Зачем без тебя? С тобой… Обязательно с тобой!
* * *
Дон Винченцо явно следил за ними. Даже Тереза, и та оглядывала их как-то подозрительно. Вечером, разливая суп, она пронизывала их острым взглядом своих
глазёнок, как бы говоривших: «Не старайтесь! Не проведёте!»
Винченцо теперь особенно внимательно пересчитывал деньги по вечерам.
— Это всё?
— Здесь больше тысячи лир…
— Считать я умею… Но в Милане можно собрать и больше.
— Вы велели нам приносить по тысяче лир. А здесь — тысяча сто.
— Мы в Милане, а не в провинции…
После одного такого разговора, когда
Франческо уже повернулся было, чтобы идти, Винченцо грубо схватил его за плечо и стал шарить под рубахой.
— Где ты их прячешь?
— Что?! Я ничего не прячу.
К счастью, хозяин так и не догадался заглянуть в ботинки Франческо.
ПОБЕГ
Как-то вечером Винченцо подсчитал мелочь, высыпанную Анной, и сразу нахмурил брови.
— Здесь только семьсот лир… Хотел бы я знать, что ты делала на улице?..
— Мне мало подают, я стала слишком большая.
Винченцо кивнул донне Терезе, чистившей овощи.
Толстуха вытерла руки о фартук и подошла к Анне, лениво раскачиваясь на ходу.
С обычным, сонным выражением лица она стала обыскивать Анну. Девочка побледнела. Доменико отбежал подальше, к цыганской палатке… Франческо затаил дыхание.
— Все хотят обмануть меня, — ворчал между тем Винченцо. — Стоит только заглядеться… Все, начиная с родного сына…
Тереза закончила обыск. Не произнеся ни слова, она медленно подняла руку, как будто хотела поправить волосы. И вдруг она ударила Анну по одной щеке, по другой, снова по правой и снова по левой с силой, какую трудно было ожидать от этой жирной, дряблой женщины… Анна даже не вскрикнула.
— И не плачет! — закричал Винченцо. — Вот вам доказательство! Если бы её обвиняли зря, она плакала бы и орала на чём свет стоит… Говори, маленькая стерва, куда ты запрятала деньги? Ты меня обкрадываешь! Я это давно понял! Но имей в виду: каждый вечер тебя будут ждать такие же пощёчины!
Возле цыганской палатки заливался слезами Доменико. До него долетали и крик и звук пощёчин, и ему казалось, будто это его самого бьют по щекам.
Но Анна так и не заплакала, так и не сказала ни слова. Позднее, когда все легли спать, она подошла к Франческо и тихо шепнула:
— Видел? Такие пощёчины, а я даже не почувствовала.
— Ну да, не почувствовала! Ты что, железная? Ты так не поступай, надо давать ему больше.
— Да ведь теперь уже недолго… Ещё два — три дня, и мы соберём на билеты.
На другой день дон Винченцо объявил им всем:
— Завтра вечером принесёте по тысяче двести лир. Поняли?
— Но как же мы?..
— Без разговоров! Принесёте столько, сколько я сказал.