Ребята рассмеялись, не удержался от улыбки и Доменико.
Не заставляя просить себя дважды, он залез в люльку, лёг на живот и, подперев щёку рукой, весело улыбнулся.
Все снова рассмеялись, а Амелия в шутку залаяла.
Пудель, увидев, что кто-то занял его место, с лаем прыгнул в люльку. Тут он, видно, понял, что для тревог оснований нет, и растянулся рядом с мальчиком.
Люлька приятно покачивалась в такт мерному ходу фургона, и у Доменико впервые за всё это время стало спокойно на душе. Он состроил Франческо гримасу и залаял:
— Гав! Гав!
— Отлично, — заметил дядя Филиппо. — Теперь можно спать спокойно. У нас теперь как-никак две собаки!
Так начались их скитания.
Альбинос вынул инструмент из футляра. Он взял звучный аккорд, и за ним потоком хлынули чудесные звуки.
КЛЕТКА С ПОПУГАЕМ
К вечеру фургон остановился на поляне, густо заросшей травой, невдалеке от большого селения. Тётя Тереза, толстая и, как всегда, заспанная, слезла с ящика и принялась готовить ужин. Дядя Филиппо вытащил из фургона треножник и кастрюлю.
— Ребята! Поищите — ка дров! — приказал дон Винченцо.
— Вы не уходите, — сказал Альбинос Франческо и Доменико.
Он скрылся в фургоне и вышел оттуда с аккордеоном и клеткой в руках.
В клетке сидел старый, облезлый попугай. Увидев людей, он сунул клюв в ящичек и вытащил зелёный билетик.
— Что это он делает? — спросил Франческо.
Альбинос рассмеялся:
— Предсказывает тебе счастье… Умеешь читать?
— Нет.
— Тем лучше… Но всё-таки выучись различать билеты: зелёные — это для женщин, жёлтые — для мужчин. Смотри, следи внимательно, чтобы попугай не путал… Женщины обижаются, когда им дают мужской билет.
Он повесил клетку с попугаем на шею Франческо:
— Ты должен говорить, что с тобой произошёл несчастный случай в Кассино. Понял? Если ничего не дадут, поплачь… Ясно тебе?
Франческо кивнул головой. Доменико испуганно наблюдал за этой сценой. Альбинос сунул ему в руку тарелку:
— Пока я играю на аккордеоне, будешь обходить публику с этой тарелкой. Это очень просто, ты увидишь… И хорошенько выставляй обрубок руки. Пусть все видят, что ты калека. Говори, что тебе оторвали руку во время бомбардировки. Понял?
— Я не пойду с вами, — тихо, но упрямо сказал Доменико.
Альбинос дал ему подзатыльник. Франческо, не колеблясь, бросился на Альбиноса, но тут же свалился на землю от сильного удара.
— Следи за клеткой, обезьяна! — крикнул Альбинос.
— Тише, ребята, тише! — примирительно проговорил дядя Филиппо, не вынимая трубки изо рта.
— Изволите выражать недовольство? — процедил сквозь зубы Альбинос. — А ну, вперёд!
Село было недалеко. Едва ребята поравнялись с первыми домами, Альбинос вынул инструмент из футляра. Он взял звучный аккорд, и за «им потоком хлынули чудесные звуки. Поражённые, смотрели на него ребята. По лицу Альбиноса, как всегда, бродила неприятная улыбка, красные кроличьи глаза беспокойно бегали… Но как он хорошо играл! Франческо и Доменико никогда не слышали такой игры. Он играл бодрую, весёлую песню, от которой ноги сами шли в пляс.
— Нравится?.. — спросил Альбинос. Ребята не ответили.
— А теперь, Доменико, приготовь свою тарелку! — сказал Альбинос.
Из окна выглянула женщина и бросила на мостовую монету.
— Подбирай быстрей! Чего стоишь, как истукан? — уже со злостью крикнул Альбинос.
Доменико нагнулся, подобрал монету и кинул её в тарелку. Люди выглядывали из окон и дверей, шарили в карманах в поисках мелочи.
На мостовой показались три девочки. Они шли под ручку прямо к Франческо.
— Что дашь нам на счастье? — спросила одна из них.
Франческо, краснея, протянул клетку. Попугай вытащил клювом билетик, и девочка тут же прочитала его.
— Но ведь это же для мальчика! — смеясь, сказала она. — Твой попугай не отличает девочек от мальчиков.
Пришлось заменить билет… Другие девочки тоже захотели узнать свою судьбу; каждая из них положила в коробку бумажку в пять лир.
Между тем Доменико и Альбинос ушли вперёд. Франческо пошёл за ними на некотором расстоянии, стараясь не терять их из виду. Ему очень хотелось плакать, он еле сдерживался.
* * *
В этот вечер только дядя Винченцо и тётя Тереза спали в фургоне. Остальные улеглись прямо на земле, подстелив потрёпанное, грязное одеяло. Доменико забрался к пуделю, которого, как он узнал, звали Неро, и сразу заснул.
Франческо натянул на лицо старый отцовский вещевой мешок. Так он не видел ни звёзд, ни облаков, бежавших по небу. В темноте казалось спокойнее и можно было поплакать.
Он слышал, как шепчутся Анна и Амелия, но ему не хотелось оборачиваться. Дядя Филиппо громко храпел, и это напоминало об отце.
И вдруг до Франческо донеслись громкие голоса и топот множества ног. Он открыл глаза; день был в полном разгаре. «Как я долго спал!» — мелькнуло у него в голове.
Шум всё нарастал. Со стороны села по дороге двигалась длинная колонна, люди несли плакаты и флаги… Впереди на маленьком ослике ехал мальчик; в руке у него была жердь с белым полотнищем.
— Кто это? — спросил Франческо дядю Филиппо, раскуривавшего свою трубку.
— Батраки… Они идут обрабатывать пустующие земли, — ответил дядя Филиппо. — Это я уже видел не раз. Люди хотят жить и работать, а вокруг столько земель, на которых никто ничего не сеет!
— Об этом написано на их плакатах, — добавила Анна. — Я умею читать.
Она, как всегда, заплетала свои косы. Видно, так ей было удобнее думать и говорить.
— А что там написано? — спросил Франческо.
— «Земля»! Там написано «Земля»! Видишь?
Франческо посмотрел на один из плакатов. Действительно, на нём виднелись какие-то чёрные значки. Но для Франческо все они были совершенно одинаковы. Ведь он не умел читать.
БЕЛОЕ ЗНАМЯ
Проходя мимо фургона, батраки сердечно приветствовали странников:
— Добрый, день!
Не хотите ли присоединиться к нам?
Они были веселы и словоохотливы, будто шли на праздник. Альбинос, отвернувшись от них, с презрением сплюнул.
— Землеройки! — крикнул он.
Но батраки не расслышали его слов.
Дядя Филиппо, наоборот, вынув трубку изо рта, от души отвечал на приветствия. Глядя на него, с уверенностью можно было сказать, что он охотно присоединился бы к батракам и пошёл обрабатывать пустующие земли.
— Как же они делают это? — спросил Франческо.
— Очень просто, — ответил дядя Филиппо. — Приходят на землю синьоров и начинают её копать.
— И тогда земля становится их собственной?
— Нет… тогда приходят карабинеры и начинают разгонять их. Но они говорят им: «Хорошо, мы разойдёмся! Но дайте нам земли! Мы крестьяне, а земли у нас нет… Что за крестьянин без земли?..»
Дядя Филиппо говорил о захвате земель, точно рассказывал сказку. Но нет, это была не сказка. Вот колонна свернула на тропинку, в поле. Там, вдали, начинаются пустующие земли, владельцы которых и не думают их обрабатывать…