– Это потому, что твои кроссовки не предназначены для такой погоды.
– Не думаю, что моя сестра догадывается, как здесь бывает холодно. – Она потирает руки в перчатках.
Я должен был купить ей лучшую зимнюю одежду, пока мы здесь. Она дрожит как лист, и я боюсь, что она улетит при следующем порыве ветра.
– Ты не готова к чикагской зиме, если думаешь, что здесь холодно.
– Я не знала, что меня ожидает чикагская зима.
Я шлепаю по одному из ее помпонов. – Ты моя спутница на новогоднем гала-вечере.
– Что за эгоисты устраивают гала-вечер на Новый год? Разве люди не любят проводить его со своими семьями?
– Конечно, если им девяносто и они в доме престарелых. – Я беру ее за руку и перехожу с ней дорогу. Несмотря на ее неоновую куртку, я не верю, что она не застрянет во встречном движении, потому что она поражена всеми огнями и людьми.
– Ты когда-нибудь спрашиваешь вместо того, чтобы приказывать? Сначала поездка в Нью-Йорк. Теперь этот гала-вечер на Новый год. Есть ли у меня выбор, когда дело касается тебя?
– Конечно. Сегодня вечером ты можешь решить, как ты хочешь заняться сексом. – Я ухмыляюсь. На этот раз мышцы на моем лице более расслаблены, как будто я наконец-то привыкаю к такому жесту.
Она поглаживает мою руку краем своего шарфа. – Как щедро с твоей стороны.
– Ну же. Мы почти пришли. Еще одна улица позади.
Мы доходим до Рокфеллер-центра. Толпа людей окружает массивную елку, сверкающую разноцветными огнями.
Захра запрокидывает голову, чтобы рассмотреть дерево высотой семьдесят пять футов (прим. пер. 22,86м). – Вау! Это позорит дерево в Дримленде.
У меня возникает искушение сделать следующую елку в Дримленде такой же гигантской, как эта, чтобы сделать ее такой счастливой.
Я обхватываю ее рукой и прижимаю к себе. – Что ты думаешь?
– Что это самое близкое, что у нас есть к волшебству. Серьезно, где они вообще нашли такое большое дерево? На Северном полюсе?
Я подавляю смех. – Скорее, где-то в Коннектикуте.
– Так разрушить мечту. – Захра смотрит на огни, а я смотрю на нее. Мне никогда не нравились глупые традиции вроде посещения Рокфеллеровской елки, но наблюдение за тем, как Захра улыбается, переживая что-то новое, оживляет поврежденную часть меня. Это заставляет меня искать другие вещи, которые могли бы удивить ее, хотя бы для того, чтобы воссоздать такое же выражение удивления на ее лице.
Я в полной заднице. Абсолютно теряю свой чертов разум.
Ее глаза загораются, как чертово дерево, когда она поворачивается и осматривает каток позади нас. – Итак, насколько сложно будет убедить тебя покататься на коньках прямо сейчас?
Я не умею кататься на коньках, чтобы спасти свою жизнь. Там, где Деклан и Кэл громили свои хоккейные команды низших лиг, я предпочитал более творческие занятия. У меня больше шансов сломать зуб сегодня вечером, чем получить секс, но мне все равно.
– Назови мне свои условия.
Она закатывает глаза. – Для тебя все – сделка.
Я касаюсь ее красного носа. – Ты быстро учишься.
Ее улыбка соперничает со звездой на вершине елки.
Да. Я в полной заднице.
🏰 🏰 🏰
– Есть последняя вещь, которую я хочу сделать. – Захра вцепляется в мою руку.
Снежинки падают вокруг нас, покрывая наши пальто и шапки.
– Катания на коньках тебе было недостаточно?
Она качает головой. – Может, прогуляемся по Центральному парку? Пожалуйста?
– Я потерял всю чувствительность ниже колен около тридцати минут назад. – Я делаю вдох, чтобы доказать свою точку зрения. Дымный воздух исчезает в ночи.
– Это потому, что ты больше времени провел на руках и коленях, чем на ногах.
Мои легкие горят от смеха. Тепло, распространяющееся по моей груди, борется с прохладным воздухом.
Она тащит меня за руку в неправильном направлении. – Давай. Это всего лишь быстрая прогулка. Я погуглила.
– Нет.
– Не будь такой занудой. – Ее надутые губы, хоть и милые, но абсолютно ничего для меня не делают.
– Считай, что я не тронут твоей демонстрацией.
– Пожалуйста? Есть еще одна маленькая вещь, которую я хочу сделать. – Ее нижняя губа подрагивает. Ее ресницы трепещут, собирая снежинки.
Моя решимость тает. Я обхватываю ладонью ее обветрившую щеку. Ее улыбка растет, когда я провожу большим пальцем взад-вперед по ее замерзшей коже.
Черт. Мои яйца официально стали военнопленными.
– Хорошо. Но только на пятнадцать минут. Твой нос вот-вот отделится от тела. – Я щелкаю по ее красному кончику.
Захра сияет. Ради ее улыбки я готов на все.