– Почему ты не нанял кого-то еще, чтобы помочь мне?
– Я думал об этом, но не захотел.
– Почему?
– Потому что здравый смысл покинул меня.
– Или я тебе понравилась. – Я изо всех сил стараюсь не улыбаться, но у меня ничего не получается.
– Определенно нет. В то время ты казалась мне странно раздражающей и слишком милой.
Я наклоняюсь над журнальным столиком и толкаю его плечом. – Эй! Нет такого понятия, как слишком милая.
– Бывает там, откуда я родом.
– И что это за место?
В его глазах отражается достаточно отвращения, чтобы вызвать у меня тошноту. – Место, где люди слишком ярко улыбаются или слишком мило разговаривают, потому что у них есть все намерения использовать это против меня. В этом, черт возьми, вся причина моего цинизма в первую очередь.
– Это звучит ужасно.
– Я уверен, что ты бы ужаснулась, узнав, что за люди скрываются за жемчужными воротами парка. Дримленда – это действительно какая-то фантазия. Как будто все это чертово место не тронуто реальным миром.
– Расскажи мне о том, с чем тебе пришлось тогда столкнуться. Помоги мне понять, почему ты такой, какой ты есть.
Его кулаки сжимаются на кофейном столике. – Ты действительно хочешь знать?
Я киваю.
– Хорошо. Но там нет ничего красивого.
– Правда обычно некрасива.
Он моргает. Его взгляд переходит с моего лица на его сжатые кулаки, где он неоднократно разжимает и сжимает их.
Он вздыхает после минуты молчания. – Мой первый настоящий вкус отбросов общества начался в колледже, когда случайная девушка пригласила меня к себе в общежитие после вечеринки.
Мой аппетит переходит в тошноту при упоминании о том, что он был с кем-то еще.
– Раньше я имел дело только с типичными глупыми подростковыми вещами – люди использовали меня ради частного самолета или поездки в Кабо.
– О да, типичные вещи.
Он улыбается самой грустной улыбкой, прежде чем она исчезает. – Ну, там, откуда я родом, люди использовали меня на протяжении всей моей жизни, но это никогда не переходило в нечто незаконное, пока я не стал взрослым. Колледж стал для меня открытием. Я потерял девственность, когда меня без ведома снимали на скрытую камеру. Моему отцу стоило больших денег замять этот вопрос до того, как она обратиться в СМИ с этой записью.
Еда, которую я ела, не очень хорошо сочетается с его признанием. – Ты серьезно? Это отвратительно! Зачем тебе нужно было с ней расплачиваться? Это она виновата.
– Потому что я не собирался рисковать. Подобная запись могла бы стать разрушительной, если бы вышла наружу, поэтому мы заплатили ей, чтобы она молчала и передала ее.
Я ничего не могу сделать, кроме как уставиться на него.
Он издает горький смешок. Я никогда не слышала этого раньше и надеюсь, что больше не услышу, потому что все мое тело леденеет до костей. – Это был только мой первый опыт. Колледж был полон дерьма, но даже это было скромно по сравнению со взрослой жизнью.
– О Боже. Есть вещи хуже шантажа? – Серьезно, я думала, что деньги означают безопасность, но в реальности они только еще больше усложняют жизнь.
Он кивает. – Я сталкивался со всем этим. Женщины прокалывали запечатанные презервативы булавками, когда думали, что я не смотрю. Кто-то пытался накачать меня наркотиками в баре. Был один ти..
Я машу рукой. – Как ты можешь говорить об этом, как будто это тебя не беспокоит?
Он хмурится. – Потому что я дошел до того, что научился ожидать этого от других людей. Тебя не может беспокоить то, что ты уже предвидишь.
– Я думала, что такие вещи случаются только в кино. – Я не знаю, что вызывает у меня большее отвращение: мысль о Роуэне с другой женщиной или женщина, пытающаяся целенаправленно заманить его в ловушку с ребенком.
– Я лишь поверхностно изучаю ситуацию. Каждая ситуация была для меня уроком, способом доказать, что мои братья были правы в том, что люди – дерьмо.
Мои губы раздвигаются. – Как ты выжил, когда роc в таком месте?
– Потому что ты либо подчиняешься воле монстров, либо легко становишься добычей.
Я дважды моргаю, ожидая конца шутки, но челюсть Роуэн остается плотно сжатой.
– Поэтому ты солгал? Потому что ты так привык к тому, что люди поступают с тобой точно так же?
Вот оно. Правда лежит прямо перед нами, ожидая его подтверждения.
– Я поступил так, потому что считал себя оправданным. У меня не было причин доверять тебе, и я никогда не думал, что буду чувствовать все это.
– Чувствовать что?
Он поднимает очки и трет глаза. – Я обязательно все испорчу.
Я выпускаю дрожащий вздох. – Ладно, постарайся сделать все возможное, чтобы этого не произошло.