После того, как стало известно, что её покойному мужу помогали водяные, а сама Эдит главенствовала на шабашах деревенских ведьмочек, ожидать можно было чего угодно. Вполне возможно, что у этого мужчины были веские основания считать мельничиху и мошенницей, и ведьмой. Мне оставалось только молчать и притворяться испуганной. Разумеется, все опять уставились на меня. Сегодня явно был не день Светы-попаданки. Сегодня был какой-то очень неудачный день.
— Что это ты её защищаешь, каплун пузатый? — хорохорился мужчина, наскакивая на Квакмайера. — Рыжая ведьма меня обманула, но я заставлю её вернуть мои денежки! Хоть ты тресни! Ну-ка, подавай её сюда, голубушку!
Он хотел схватить меня за руку, я вскрикнула, господин Савьер сделал шаг в строну, чтобы меня заслонить… А дальше всё произошло совершенно неожиданно и очень быстро. Черный осёл, о котором совсем забыл его владелец, вдруг метнулся вперёд и цапнул смуглого мужчину за ляжку.
Последовал вопль такой силы, будто всех ведьмочек Тихого Омута разом отправили на костер.
Пока пострадавший и хозяин зла — то есть осла, выясняли, кто виноват и что с этим делать, это самое зло — то есть осло, направился ко мне.
— Господин Савьер! — позвала, отступая, в то время как чёрное чудовище приближалось, уставившись на меня своими мрачными глазищами из-под лохматой челки. — Спасите меня, будьте так любезны…
— Главное — не двигайтесь, — посоветовал Квакмайер. — Это какой-то бешеный осёл! Хозяин! Держи своего людоеда!
Хозяин осла тут же позабыл о ссоре и схватил зверюгу за гриву, пытаясь остановить, но легче было остановить поезд, по-моему.
— Да уберите его! — взмолилась я, потому что отступать дальше было некуда — я налетела спиной на плетеную изгородь, за которой стояли собратья чёрного лохматого монстра.
Стоило кому-то двинуться, как осёл очень свирепо оскаливал зубы, а на своего хозяина он попросту не обращал внимания. Расстояние между нами сокращалось, и очень быстро сокращалось, я затаила дыхание…
Осёл ткнулся мордой мне в колени, фыркнул, и принялся обнюхивать мою юбку, постепенно добираясь до поясной сумочки, и тут я сообразила, что было нужно страшному длинноухому зверю.
— Погоди-ка, чудный ослик, — проблеяла я, расстёгивая сумку, — сейчас я тебя угощу.
В сумочке у меня лежало яблоко — я взяла его, чтобы погрызть по дороге. Его-то запах и уловил осёл.
— Кушай-кушай, — пропела я, держа яблоко двумя пальцами. — Только отойди, пожалуйста.
Белые зубы клацнули, я еле успела отдёрнуть руку, а осёл уже дохрупывал сладкое лакомство.
— Вы тут все сговорились, что ли? — возмутился тем временем смуглый. — Подавайте сюда ведьму! Или пусть ведьма отдаёт мои денежки!
— Вы по какому праву оскорбляете честную женщину? — заступился за меня Савьер.
— Честную?! Вот уж увольте!
Смуглый бросился ко мне, опередив грузного Квакмайера, но добежать не успел, потому что лохматый осёл взбрыкнул, и мужчина, взмахнув руками, улетел к противоположному загону, рухнул в пыль и… больше не двигался.
Стало тихо, и только слышно было, как похрустывает яблоко кое у кого на зубах.
— Бамбус, — произнёс кто-то потрясённо, — твой осёл человека убил… Позовите судью! Человека убили!
— Зачем — судью? — зашумели вокруг. — Прибить убийцу — и всё!
— Прибить осла!
Сам виновник стоял передо мной и очень серьезно и сосредоточенно дожевывал яблоко. Я оторопело посмотрела на животное, потом на мужчину, лежавшего у загона, и припомнила, что в прежние времена судили и лошадей, и свиней, если им случалось причинять увечье человеку.
— Вы о чем, судари мои?! — перепугался хозяин осла-убийцы. — Это был несчастный случай! Да этот осел десять серебряных монет стоит!
— Какой несчастный случай? — выкрикнул кто-то. — Он его нарочно лягнул! Когда Димак хотел бабу схватить!
Ну вот, хоть выяснили имя этого несчастного… Димак… И кто же ты такой, и что же у тебя за дела были с мельничихой Эдит?
— Разойдитесь! Разойдитесь! — услышала я голос доктора Ларка и немного воспряла.
Любитель птиц протолкался сквозь толпу и деловито склонился над поверженным Димаком, выслушивая пульс и проверяя дыхание.
— Дышит, — объявил доктор, и хозяин осла вознёс благодарственные молитвы.
Тем временем доктор ощупал Димака и вынес следующий вердикт:
— И кости целы. Что вы переполошились?
Димак слабо застонал, приходя в себя, и ему помогли сесть, подперев плечами с двух сторон.
— Увечье, несомненно, есть, — продолжал доктор, раскрывая рубашку на груди пострадавшего. — Думаю, как раз на штраф в три серебряные монеты.