Ира взяла было телефонную трубку, но вдруг раздумала. Звонить расхотелось. Что-то останавливало. Словно она боялась разрушить воспоминания о встрече с Давидом. Даже вполне предсказуемая реакция подруги не вдохновляла. Ну да, она, разумеется, начнет охать и ахать. Только вот сокровенность уйдет. Заболтается все, измельчится. Не лучше ли сохранить ощущения при себе? Как внезапно случившийся праздник, в котором место только двоим?
В дверь позвонили. Ира удивилась. Сегодня она никого не звала.
— Кто? — на всякий случай поинтересовалась она.
— Марлинский, — ответили снаружи.
Сердце ухнуло так глубоко, что защекотало пятки.
— Вы? — От растерянности Ирина никак не могла отпереть замок.
— Нет, если вам неудобно, то… — Он осекся.
— Что вы, что вы! Очень удобно, — пролепетала она. — просто собачку заело.
— У вас разве животные есть?
— Нет, собачка от замка.
Наконец она справилась и рывком распахнула дверь.
— Ой!
Она обомлела. Марлинский предстал ей в ярко-цыплячьего цвета свитере и в лохматых, с желтыми помпончиками, тапочках.
— Нравится? — заметив ее удивление, спросил он, кокетливо помотав в воздухе левой ступней. — Мне самому понравилось. В Штатах не удержался и купил.
Он совершенно по-детски радовался своему приобретению. Ира засмеялась.
— Решили мне похвалиться?
Он смешался.
— Да нет. Извините. Совершенно по другому поводу. Как-то сразу не сообразил. Вы ведь меня от голодной смерти спасли, а у меня завтра концерт. Приглашаю. Придете?
— Конечно. А где?
— В Большом зале консерватории.
— Билеты нужно заранее покупать? — на всякий случай осведомилась Ирина.
Однажды ее соседка по дому пригласила на свой концерт, долго при этом объясняя, в каких кассах продаются билеты.
— Да я же вас… приглашаю! — с обидой воскликнул Марлинский. — Просто с собой нет сейчас билетов. Но завтра утром как-нибудь вам передам. Оставьте мне свой телефон, пожалуйста.
— Наверное, лучше мобильный? — спросила она.
— Естественно.
Ира продиктовала номер.
— Чтобы не тратить зря время, приходите сразу ко второму отделению, — с улыбкой проговорил он. — В первом этот ужасный дирижер со своим камерным оркестром будет играть пятую симфонию Бетховена. Хорошего не ждите. А во втором, надеюсь, все-таки с ними справиться.
— Да нет. Уж я к началу лучше приду. А то вдруг что-нибудь перепутаю.
Ирина почти не ходила на концерты и сильно опасалась, что не сможет рассчитать, когда начнется второе отделение.
— Дело ваше. Страдайте, — усмехнулся Давид. — Я предупредил. Чтобы потом анафеме меня не предали.
— Ой, спасибо вам большое. А что это мы стоим? Заходите. — Она посторонилась, пропуская его в дверной проем.
— С удовольствием бы, но… Нам еще с Настей кое-какие проблемы обсудить надо.
— Тогда до завтра.
— Очень рад, что вы пойдете.
Она опять осталась одна. Вот теперь даже нужно позвонить Дашке. Посоветоваться, в чем лучше идти и как себя лучше держать. Даша с тех пор на Спивакова ходит. А Ирина бывала в Большом зале, когда после института распределилась в консерваторию преподавать английский язык. Сколько времени уже там не работает. Наверное, лет двадцать. В Международный дом музыки на Таганке недавно ходила. На концерт той самой соседки. Удовольствие оказалось не из дешевых. Спасибо, конечно, большое, за такое приглашение! И радости почти никакой. Не понравился Ире этот концерт. К тому же билет, растерявшись от цен, она купила себе подешевле, и звуки туда, где она сидела, доходили волнами — одни слишком громко, другие вообще пропадали. Асам зал напомнил ей сауну, разве только с органом. Кстати, надо потом поинтересоваться! Марлинскому Дом музыки нравится? Многие музыканты этот зал очень ругают. Вернее, два зала — малый и большой. Говорят, играть там неудобно, и акустика плохая. Однако публика была шикарная. Чуть ли не в вечерних туалетах. В Большой зал консерватории раньше ходили поскромнее. Но тогда и шикарной публики, в нынешнем понимании, не существовало.