Меня прервал телефонный звонок. Я подняла трубку.
– Алло.
– Флоренс? Привет!
– Привет, Уильям!
– Отец передал мне, что ты звонила. Я был в отъезде.
– Я? Не помню что-то, – я наморщила лоб – ах точно! Было такое. Несколько дней назад. Хотела сказать спасибо за то, что прикрыл меня перед мамой.
– Пожалуйста.
Ну вот опять. Что мне ему говорить?
– Ну ладно тогда, пока, – начала было я.
– Подожди, не вешай трубку, – неожиданно перебил Уильям – сегодня будет концерт Magazine, ты не хочешь пойти?
– Я уже иду, с подругой.
– Я думал, ей не понравился постпанк.
– Это другая подруга.
– Ясно.
– Ну… Может пересечемся там. Спасибо еще раз, что прикрыл. Пока!
– Пока, Флоренс.
Я вернулась к изучению шкафа.
***
Уильям не сразу заметил Флоренс. Он был отвлечен на Томаса.
– До сих пор не могу простить себе, что не попал на матч, – сокрушался друг – историческое событие! Вот увидишь, об этой победе «Манчестер Юнайтед» еще долго будут помнить!
– Не сомневаюсь, – коротко кивнул Уильям.
Друзья общались возле входа в концертный зал. Когда Томас тушил сигарету, Уильям заметил, как мимо прошла Флоренс в компании синеволосой девушки. Он не сразу узнал ее – выглядела она не так, как обычно. От милого мягкого облика не осталось и следа. Девушка полностью была одета в черное: футболка, кожаная юбка чуть выше колена, сапожки, доходящие до щиколоток. Рваные колготки в сетку не только на ногах, но и на руках. Только начес из русых волос выделялся пушистым облаком. На контрасте со светлыми волосами выступали глубоко подведенные черным глаза. На мгновение Уильям решил, что обознался. Но тут Флоренс тоже его заметила и крикнув: «Ребята, привет», скрылась в глубине входа, увлекаемая своей спутницей.
– Это кто сейчас был? – Томас засунул пачку «Пэлл Мэлл» в карман.
– Флоренс, подруга Оливии.
– Да ты гонишь! Томас заглянул в распахнутую входную дверь. Но, разумеется, уже было слишком поздно, да и слишком темно внутри клуба, чтобы кого-то разглядеть.
Magazine сегодня были хороши. Силуэты музыкантов проступали сквозь дымку тумана на сцене. Капризные звуки органа раздались в унисон с гитарой, создавая настроение Хэллоуина. Из дымки к микрофону проступил силуэт вокалиста, и он запел, почти что заговорил:
За границей всегда идет дождь
Там произошла авиакатастрофа 7
Мрачный орган, льющийся из синтезаторов, вторил вокалисту. Говард пел и параллельно подыгрывал себе на электрогитаре. На припеве гитару заменил бас и слился с вокалом Говарда, создавая ту самую мрачно-ироничную слегка надменную, и вместе с тем угрюмую атмосферу, которой и славился постпанк.
Ты могла бы потанцевать за меня
Ударить меня
Ты могла бы потанцевать за меня
Ударить меня
Уильям прикрыл глаза и позволил себе слиться с волнами музыки. На этих концертах жизнь начинала восприниматься иначе. Все обретало какую-то величавую таинственность, но в то же время было место и для легкой насмешки. Он казался себе то героем какого-то драматического кино, то одинокой, затерянной песчинкой в толпе, то (внезапно!) пылким любовником с роковой красавицей наедине, то самим собой, но другим, улучшенным, без дефектов и недостатков – сверх-Уильямом. Неизбежным было всегда лишь одно: щемящее чувство фатальной обреченности.
***
Песня закончилась, и зал восторженно завизжал. Я аплодировала с таким энтузиазмом, что даже заболели ладони. Было удивительно снова погрузиться в атмосферу концерта. Я повернулась в сторону Хлои – хотелось увидеть ее эмоции. Но подруги рядом не оказалось. Ладно, найдемся, наверное. Мое внимание снова переключилось на сцену. Но полностью слиться с ритмами музыки не получалось, как я ни пыталась. Мы пришли сюда с Хлоей, а она исчезла. Эта мысль пиявкой впилась мне в мозг. Прослушав еще несколько композиций, я уже не могла игнорировать внутренний дискомфорт и решила пойти ее поискать. Для начала направилась к бару – там ее не было. Вышла на улицу, огляделась и уже тогда увидела Хлою сразу. Синие волосы сложно не заметить. Она стояла в компании незнакомых мне людей в черном. Я подошла.
– А вот и ты! Держи штрафную! – и с этими словами Хлоя протянула мне бутылку с надписью «Бифитер». Несколько пар заинтересованных глаз уставились на меня. Я отвинтила крышку и сделала пару глотков. Рот и горло охватил огонь. Мне показалось, что я сожгла себе всю слизистую, и только всеобщее внимание помешало выплюнуть эту гадость. Кое-как проглотив напиток, я вернула бутылку, стараясь казаться уверенной. Но, наверное, мое лицо все же выдало мои ощущения, так как пара ребят усмехнулись.