— Ты точно хочешь отдать её мне? Даже на время?
И червячок сомнения снова вгрызся в душу. Сюн качнул головой, отгоняя его.
— Точно.
— А твоё лицо говорит, что нет.
Сюн изумлённо замер и посмотрел на Лань. Она глядела на него долгим внимательным взглядом, а потом протянула флейту обратно.
— Я не могу её взять.
— Почему это?
— Потому что ты не хочешь её мне отдавать.
— Я ведь сказал, что отдаю.
— Но ты не хочешь этого. Я же вижу. Зачем делать то, чего ты не хочешь?
Сюн почувствовал, как в горле застрял комок. Что за странная ситуация? Его часто просили о помощи, и он не отказывал никому. Помочь с домашним заданием? Конечно. Провести урок для младших? Разумеется. Показать заклинание? Без проблем. Кому какое дело до того, устал ли он, хочет ли преподавать или что-то показывать. Он просто тот, кого все любят и от кого многого ожидают. Сюн соответствовал этому образу уже… сколько лет? И пока он это делает, все счастливы…
«Кроме тебя», — словно говорил ему взгляд Лань.
Сюн помотал головой, отгоняя непрошенные мысли.
— Раз я сказал, что отдаю инструмент, значит отдаю. Учись хорошо, а вернёшь потом, — раздражённо бросил он, а затем быстрым шагом ушёл прочь.
В руках у Лань осталась драгоценная флейта с застывшим в янтаре одуванчиком.
Глава 5.1 Испытание ветром среди алмазного инея
С новым инструментом музыка Лань стала лучше. Старшая наставница её даже «почти» похвалила, а потом увидела флейту Сюна и посмотрела на Лань странным взглядом.
С помощью «Порхания» Лань теперь могла запрыгнуть на крышу, но летать по ним, как ученицы из более опытной группы, пока не удавалось. Лань только получала всё новые синяки. Впрочем, один восхищённый зритель у неё всё же был. Нави смотрела на её тренировки и хлопала в ладоши. Пожалуй, из вежливости, но их часто стали видеть вместе, и в глазах окружающих они превратились в сестёр.
Так прошло ещё несколько месяцев. За это время в Долине к Лань привыкли наставницы и другие ученицы. Теперь она до отбоя часто наведывалась в комнаты своих ровесниц и даже приводила с собой Нави. Большой компанией они до самой ночи болтали обо всём на свете. «Сплетничали о мальчиках», как бы сказала о них старшая наставница Дайяна.
Однажды она застала их за распитием «Розовой воды» — сладкого ликёра, который по заверениям продавца делал женщину привлекательной. Ответственная Нави лишь пригубила, а вот непривыкшую к алкоголю Лань после нескольких чарок развезло больше всех, и она смутно помнила, какое лицо было в тот момент у Дайяны. Зато отлично помнила, как их всех хлестали по пяткам.
Вместе с ними Лань запускала бумажных змеев и участвовала в негласном соревновании — удержать контроль над ветром на наибольшей высоте. Но ни разу не выиграла. Зато теперь под музыку деревянной флейты могла резво скакать по крышам и пикировать как лёгкое пёрышко, а также перекидываться с «мужской половиной» бумажными птицами. Несведущей Лань наконец раскрыли страшную тайну, что вообще-то мальчикам и девочкам тут видеться запрещено.
— Да ладно! Я столько раз туда ходила. И с Сюном общалась — и ничего!
Правда ей не поверили, потому что общеизвестно: Сюн никогда не нарушает правила.
От Мерали Лань старалась держаться подальше. Всё равно та делала вид, что Лань не существует. Зато с Ксией пару раз пыталась заговорить, но девочка отвечала в язвительной манере сестры. Наверняка Мерали её науськала.
Близились экзамены. Лань сможет перейти в среднюю группу, если покажет более высокий уровень заклинательства, чем её младшие одногруппницы. И хотя ей жалко бросать Нави, Лань понимала, что у неё мало времени. Как бы дома ни смотрели сквозь пальцы на её отсутствие, рано или поздно Лань придётся вернуться.
Об экзаменах думала не только Лань. Улицы опустели, и все стремились найти уединённое место, чтобы подготовиться. Библиотека была переполнена, а в комнатах для занятий постоянно кто-то упражнялся в музыке. Лань подумала про ту гору с озером, но «Парение сойки», которым пользовался Сюн, всё ещё ей не давалось — Лань просто не сможет оттуда спуститься.
Поэтому она выбрала для практики отдалённую беседку возле моста, на котором так давно виделась с Сюном.
С тех пор они не пересекались, и Лань очень скучала по его обществу. Но по разговорам вокруг поняла, что Сюн — важная птица, и потому очень занят. Хранитель даже посылает его по делам за пределы Долины, что трактовалось как высшая степень доверия. Все здесь говорили о Сюне с тем почтением и уважением, с каким говорят о лучшем ученике всех времён и народов. Наставники отзывались так, будто планировали поставить ему статую. А некоторые ученицы мечтательно вздыхали, отправляя вдаль расцелованных бумажных птиц.