— Да без разницы, — сказал я, потому что, несмотря на слова Хоппо, мне все равно казалось, что бананка выглядит по-идиотски. — Носить я ее все равно не буду.
Я расстегнул поясную сумку, сунул кошелек в карман шорт и огляделся. Парк опоясывала толстая живая изгородь. Я сунул бананку в кусты. Ее не было видно со стороны, но я все равно знал, где она, и решил, что заберу ее попозже.
— Уверен, что хочешь оставить ее здесь? — спросил меня Хоппо.
— Да, а вдруг твоя мамочка узнает? — ехидно поинтересовался Железный Майки — нараспев, как он любил.
Хоть он и был частью нашей банды и лучшим другом Толстяка Гава, мне он никогда особенно не нравился. Была в нем какая-то черта, уродливая и ледяная, точь-в-точь как скобки у него во рту. Хотя, если учесть, что собой представлял его брат, это и неудивительно.
— Мне наплевать, — солгал я и пожал плечами.
— Как и всем нам! — сочувственным тоном сказал мне Толстяк Гав. — Может, уже забудем про сраную сумку и пойдем? Сначала я хочу на «Орбитер»!
Железный Майки и Хоппо двинулись за ним — обычно мы всегда делали именно то, чего хотел Толстяк Гав, потому что среди нас он был самым большим и самым громким.
— Но Никки же еще нет! — напомнил я.
— И что? — спросил Железный Майки. — Она вечно опаздывает. Пошли, сама нас найдет.
Майки был прав. Никки всегда опаздывала. С другой стороны, не дело это. Мы должны были держаться вместе. В одиночку на ярмарке опасно. Особенно если ты девчонка.
— Дадим ей пять минут, — настаивал я.
— Да ты шутишь! — воскликнул Толстяк Гав, старательно, но совершенно фальшиво подражая акценту Джона Макинроя.[3]
Он обожал говорить с акцентом. Чаще всего с каким-нибудь американским. Получалось у него настолько плохо, что мы вечно покатывались со смеху.
Железный Майки не смеялся так громко, как мы с Хоппо. Ему не нравилось, когда банда настраивалась против него. Но это в любом случае было не важно, потому что знакомый голос вдруг произнес: «Чего ржете?», и наш смех оборвался.
Мы обернулись. Никки поднималась по холму — прямо к нам. И, как всегда при виде этой девчонки, я ощутил, как мой желудок свернулся. Как будто я одновременно почувствовал себя ужасно голодным и немножко больным.
Сегодня ее рыжие волосы были распущены и струились по спине, достигая почти самых краев потертых джинсовых шорт. На ней была желтая майка без рукавов. На шее виднелось ожерелье из голубых цветочков. А еще там заметно блестело серебро. Я увидел маленький крестик на цепочке. Ее плечо оттягивала большая и, судя по виду, тяжелая сумка из мешковины.
— Ты опоздала, — сказал Железный Майки. — Но мы тебя ждали.
Как будто это была его идея.
— А что в сумке? — спросил Хоппо.
— Папа попросил, чтобы я отнесла на ярмарку это барахло.
Она достала из сумки флаер и показала нам: «Приходите в церковь Святого Томаса и вознеситесь к Богу. Молитва — самый захватывающий аттракцион!»
Отец Никки служил викарием в местной церкви. Я сам никогда там не был — мои родители таким не увлекаются, — но пару раз сталкивался с ним в городе. Он всегда носил маленькие круглые очки. Его лысину покрывали веснушки — точно такие же, какие красовались на носу у Никки. А еще он всегда улыбался и здоровался. Этим он меня пугал.
— День превращается в кучу дерьма, старина, — сказал Толстяк Гав.
«Куча дерьма» или «вонючее дерьмо» — излюбленные фразочки Гава. Он всегда произносил их пафосным тоном и прибавлял к ним «старина». Черт знает почему.
— Ты же не собираешься и правда это раздавать? — спросил я и внезапно представил себе, как мы весь день таскаемся за Никки и смотрим, как она раздает листовки. Кошмар.
— Нет, конечно, Джои,[4] — сказала она. — Просто возьмем немного и раскидаем, как будто их кто-то выбросил, а остальные сунем в какую-нибудь урну.
Мы заулыбались. Нет ничего лучше, чем обвести какого-нибудь взрослого вокруг пальца и сделать что-нибудь неположенное.
Мы разбросали листовки, избавились от сумки и наконец занялись делом. «Орбитер» (он и правда был просто класс), потом — автопарк (Толстяк Гав врезался в меня так, что, клянусь, я услышал, как у меня хрустнул позвоночник), «Космические ракеты» (в том году они казались здоровскими, но в этом уже было скучновато), потом «Шалтай-Болтай», а затем «Пиратский корабль».
После мы ели хот-доги, Толстяк Гав и Никки пытались выловить удочками уток из резинового пруда и познали суровую правду жизни о том, что полученный приз очень часто оказывается не тем, чего ты желал. Они выиграли кучу страшненьких плюшевых игрушек и ушли оттуда, смеясь и бросаясь ими друг в друга.
3
Джон Патрик Макинрой-младший — американский профессиональный теннисист, бывшая первая ракетка мира.
4
Отсылка к фильму «Шейн» и одному из его главных героев — мальчику по имени Джои, который стал другом ковбоя Шейна.