Поль тоже поднялся.
– Но ведь я отчетливо помню его!
– Сон тоже может отчетливо запомниться.
Поль взял свой «джин-физз» и сделал глоток. Ставя бокал на место, он взглянул на Изабеллу. Та, отпивая маленькими глотками свой коктейль, пристально смотрела на него.
– Видимо, ты права,– согласился он, но голос его прозвучал глухо.– Действительно, так как-то спокойней на душе.
Из комнаты появился Венсан. Он восседал на пластмассовом мотороллере. За ним трусил Альбер, тряся головой, и уши его болтались как тряпичные.
– Чемпион сейчас пойдет спать,– сказала мальчику Изабелла и, обращаясь к Полю, добавила: – А мы будем ужинать вместе. Я приготовила рагу из баранины.
С этими словами Изабелла сняла Венсана с его транспортного средства. Как ни странно, ребенок ничем не выдал своего неудовольствия. Поль с интересом наблюдал за ним. Он подошел к мальчику и поцеловал его в лоб.
– Забавно,– сказал он.– Я и впрямь начинаю к нему привыкать…
Поль начал привыкать и к поведению Изабеллы. То, что у нее вдруг проявились кулинарные наклонности, было немалым преимуществом. Он обнаруживал в себе традиционные мужские пристрастия. Например, вкусно поесть.
– Фантастика! – воскликнул он, отодвинув тарелку.– И это ты, которой никак не удавалась яичница!
– И все остальное тоже! – смеясь, уточнила Изабелла.
– Конечно, просто я не хотел вгонять тебя в краску. Они немного послушали музыку. Поль стал восхищаться высококачественным радиокомбайном.
– Совсем не то, что электрофон! – сказал он.– Помнишь его? – Он спохватился: – Нет, я, конечно, не сомневаюсь, что ты его помнишь… Это просто так говорится…
– Слушай, давай без комплексов… Память вернется к тебе. Ты сам говоришь, что не все забыл. Но комбайн – это еще что! Скоро у нас будет телевизор.
– Телевизор?
Некоторое время Поль переваривал новость.
– Это бесподобная вещь! – с воодушевлением воскликнула Изабелла.
Поль помолчал еще.
– А ты разве не была против? – нерешительно спросил он.
– Поначалу да… Но теперь все это в прошлом.
Странно, но Поль никак не мог заставить себя поверить в то, что ее неприязнь к телевизору улетучилась так давно. О чем он ей и сказал. Она пожала плечами и улыбнулась:
– Естественно, поскольку прошлое – это для тебя вчера!
Они лежали в постели.
Одной из наиболее загадочных перемен, происшедших в Изабелле, было пробуждение в ней чувственности. Насколько та Изабелла, о которой он сохранил воспоминания, была в этом отношении бесхитростна, настолько новая поразила его неожиданной изобретательностью. Поль обнаружил в ней сложную психологию любовной игры, и нельзя сказать, чтобы перемена в Изабелле ему не нравилась. Но приобрела ли она это новое качество одновременно с тем, как стала матерью? Не кухня же, в самом деле, так преобразила ее! Или же в период, покрытый для него мраком, у нее был любовник? Поль ощутил укол ревности, но тут же одернул себя. Не менять же и ему свое поведение, устраивая ей беспричинные сцены, ведь они оба всегда стояли за свободу каждого в браке. Поль обещал себе не думать больше об этом. Однако, давая обещание, он спрашивал себя, не продолжается ли у нее эта связь. Словно речь шла не о подозрениях, а об установленном факте.
Но тут он послал свою ревность к дьяволу и решил наслаждаться тем, что предоставляет ему настоящее.
Поль оставил свой «студебеккер» на стоянке, отведенной для машин сотрудников лаборатории. Перед тем как войти в здание, он бросил на машину последний взгляд. Лицо его освещала улыбка.
Поль поднялся на второй этаж. В глубине коридора рабочие мыли стеклянную перегородку. Кивнув им, он вошел в лабораторию. Мариетта была уже на месте. После обычных приветствий она поинтересовалась его здоровьем.
– Похоже, сегодня вы в форме,– с теплотой в голосе сказала она.
– Ба,– отозвался Поль, по-прежнему улыбаясь,– маленький обморок, обыкновенный спазм мозговых сосудов… Маловероятно, что такое повторится!
– М-м… Да, конечно,– в замешательстве проговорила Мариетта.
– Да у вас какой-то странный вид! – заявил Поль смеясь.– Что вы от меня скрываете?
– О нет, ничего! – поспешно возразила Мариетта. Двое рабочих за перегородкой, видимо, закончив работу, ушли. Поль рассеянно проводил их взглядом.
– Да,– сказала Мариетта,– они еще вчера все закончили, утром им осталось только кое-что подогнать… Поль обернулся к ней, удивленно подняв бровь.
– Закончили что? – спросил он.
Мариетта явно растерялась. Прошло немало томительных секунд, прежде чем она ответила:
– Ну… Вам все расскажет Изабелла… А у меня много работы… Вы извините меня?
Она повернулась и пошла к двери между двумя комнатами лаборатории.
Поль сделал два-три шага вдогонку.
– Погодите… Как это? Ведь Изабелла…
Он не договорил. Дверь из соседнего помещения открылась, в ней показалась Изабелла. У нее была короткая стрижка, а под белым халатом – свитер, небрежно спускавшийся на джинсы.
– Ну что, Поль,– ласково спросила она,– как ты себя чувствуешь?
Поль не ответил. Он оцепенел от ужаса. Мариетта выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.
– Поль,– с беспокойством спросила Изабелла,– тебе снова нехорошо?
Он отступил, ухватился за край керамического стола. Упал штатив, и одна из пробирок разбилась.
– Поль! – вскричала Изабелла.
Кинувшись к нему, она обвила его шею руками. Он смотрел в пустоту.
– Рабочие…
Голос у него был тусклый, безжизненный.
– Да?..– с тревогой спросила Изабелла.
– …Они ремонтировали перегородку? Изабелла широко раскрыла глаза:
– Но, Поль, не оставлять же ее разбитой! Он посмотрел на нее, погладил по коротко стриженной голове.
– Когда ты приехала? – спросил он голосом человека, находящегося под гипнозом.
– Ну… с час назад… Не хотела тебя будить. Поехала на метро… чтобы оставить машину тебе…
– Да…– медленно проговорил Поль,– машину ты оставила мне.
Он мягко отстранился от Изабеллы и подошел к окну. «Студебеккера» на стоянке не было. Его сменил белый «дофин».
Только теперь Поль обнаружил, что на нем куртка.
Карлен, не сводя с Поля взгляда, внимательно слушал его рассказ.
– Итак, два дня я целиком прожил в бреду,– подытожил Поль.– Или же я брежу в эту самую минуту. Одно из двух.
– Это, несомненно, возвратное действие С-24,– сказал Карлен.
Поль был похож на человека, который идет по узкому карнизу над стометровой бездной и ищет, за что бы ухватиться:
– Вы тоже были частью моего бреда, Бенуа. Вы подкрепляли его своими высказываниями.
– Это бывает,– заметил Карлен.
– Но и в настоящий момент вы делаете то же самое!
– В настоящий момент вы не бредите…
– А как мне в этом удостовериться?
– Во время бреда вы помнили о том, что принимали С-24?
– Да. Но вы ничего не знали о существовании этого препарата.
– Неважно. В настоящий момент я знаю. Так какой же из Карденов, по-вашему, объективно существует, а какой порожден вашим бредом?
Поль покачал головой.
– Я вижу, куда вы клоните! Но если бредовой идеей является С-24, тогда вы, наоборот, не существуете сейчас. Карлен вздохнул.
– Не забывайте последовательность событий,– терпеливо сказал он.– Существует реальность, которая согласуется с отправной точкой. В этой реальности мне известно о ваших работах и работах всех ваших сотрудников. Включая Изабеллу. Вы согласны?
-Да.
– Эта реальность возобновилась сейчас, после вашего сна наяву. Почему вы склонны считать истинной вклинившуюся в нее полосу?
Поль нахмурился и беспомощно развел руками.
– Я ничего не хочу,– сказал он.– Хотя нет, я хотел бы знать, что все-таки со мной происходит?
– Посудите сами: где вы узнали о существовании С-24? В мнимой реальности, где про него никто не слышал? Или в подлинной, где про него знают все?
Поль промолчал. Карлен решил закрепить успех: