Целый месяц находился р. Вольф в Лукаче под арестом. Он обязан был дважды в неделю являться в дом бишофа, чтобы вести диспут с этим высокопоставленным духовником об иудаизме и христианстве. Бишофу было очень важно, положительно до смерти необходимо было победить в споре р. Вольфа. Но он не смог добиться этого. Р. Вольф всегда разбивал все его доводы, доказательства и мнения. Убедившись, что он с р. Вольфом ничего не поделает, он донес на него Высшему католическому церковному совету, который находился тогда в Киеве, и р. Вольф был отправлен под вооруженной охраной в Киев.
В Киеве сначала приняли его весьма милостиво. Ему разрешили находиться на частной квартире в условиях полной свободы. Раз в неделю его вызывали на публичный диспут с одним из высокопоставленных церковников. Так прошло пять месяцев. Ни в одном из всех проведенных диспутов никто не смог одолеть р. Вольфа, — он всегда выходил на них победителем.
Священники были глубоко уязвлены этим. Они не находили выхода из создавшегося положения. Тогда они прибегли к давно испытанному способу избавиться от опасного противника — навету. Они попросту возвели на р. Вольфа напраслину Его ложно обвинили в том, что он якобы хулил и высмеял Христа, церковь и священников.
Р. Вольфа поставили перед церковным судом. Все было подготовлено заранее. Выступили лжесвидетели и «подтвердили», что р. Вольф действительно хулил и высмеял Христа и католическую церковь.
Прокурор потребовал для несчастного р. Вольфа высшую меру наказания, и он был приговорен к сожжению живьем.
Казнь была совершена публично в самом центре Киева через несколько дней после вынесения приговора. Дьявольская жестокость священников была столь ужасна, что они заставили раввина и лиц, возглавляющих еврейскую общину, присутствовать при совершении казни.
Трагедия, сильно потрясшая евреев города Киева и других общин, была тем ужаснее, что как раз незадолго до суда р. Вольф узнал, что его жена ждет ребенка. Это был первый его ребенок, и радости его не было границ. Но ему не суждено было видеть своего дитяти. Когда р. Вольф умер мученической смертью ал кидуш ашем, вдова была еще только в первых месяцах беременности.
Киевская еврейская община просила вдову казненного остаться в их городе, и они ее обеспечат всем необходимым. Но она отказалась. Она решила вернуться в Любавич, где она родилась и где жили ее родители.
Так она и сделала. При первой возможности она оставила Киев и вернулась в Любавич. Ее отец, бедный портной, был уже стар и сам вынужден был прибегать к благотворительной помощи общины. Поэтому она в доме родителей не нашла себе покоя Других близких родственников, от которых она могла бы ждать материальной помощи, у нее также не было. Любавичская община, зная уже о великом благочестии и мученической смерти р. Вольфа, была готова брать на себя все расходы по ее содержанию. Но она отказалась и от этого. Она объяснила, что она следует указаниям мужа-мученика о важности и необходимости жить своим трудом и не прибегать к людской благотворительности. Поэтому она выразила желание получить какую-либо работу, которая могла бы обеспечить ее существование в те последние месяцы беременности, в которых она уже находилась.
С этой целью она поступила в услужение к одному из зажиточных обывателей Любавича, в доме которого она и родила сына.
Новорожденный мальчик был назван именем своего отца — Вольфом. Обрезание было отпраздновано очень торжественно. Была истинная симхат мицва.
В течение трех лет растила своего ребенка, вдова казненного р. Вольфа, и все это время она жила своим собственным трудом, отказываясь от чьей-либо материальной помощи себе или ребенку. То ли от тяжелой, полной лишений жизни, то ли по какой другой причине, но вдова р. Вольфа в конце концов заболела, слегла и уже больше с кровати не встала. Трехлетний Вольф остался круглым сиротой.
Теперь община уже должна была и обязана была выискивать средства, чтобы обеспечить сироту. Но судьба ребенка не вызвала особой тревоги. Очень скоро нашелся благодетель, забравший к себе в дом сиротку на воспитание. Это был Цви-Арье, который, как нам уже известно, унаследовал дом и огород нистара р. Биньямина, обещав ему брать в, дом на воспитание сирот и держать дом всегда открытым для всех, нуждающихся в ночлеге.
Случай этот был для Цви-Арье и его жены Леа-Брайкы особо подходящим. Ведь сиротка Вольф был не просто беспомощным малюткой, — он был к тому же сыном святого мученика р. Вольфа, который во время своего проживания в Любавиче был так дружен с р. Биньямином.