Рахель начала изучать Тору с самого того дня, как она начала разговаривать. Вначале научили ее произносить благословения, а также научили всему тому, что должна знать еврейская дочь. Позже начал отец постепенно обучать ее чтению, Хумашу и остальным разделам Библии, а затем Мишне и Гемаре. От Гемары она перешла к изучению Рамбама и Шулхан-Аруха. Особенно усердно изучала Рахель Шулхан-Арух, так что она хорошо знала все религиозные законы и правила.
Характерно, что хотя р. Барух-Батлан сам обучал свою дочь Торе и помимо этого нанимал ей учителей, он все же считал, что это следует держать втайне. Неясен мотив такого отношения р. Баруха к вопросу об обучении дочери, — то ли его скромность не позволяла афишировать ученость дочери, то ли он боялся как бы в глазах людей не считалась эта ученость Рахели недостатком… Возможно, что он опасался, как бы не сглазили его одаренную дочь…
Так или иначе, но когда Рахель стала в девятнадцать лет невестой р. Шнеур-Залмана, никто не знал, что невеста — девушка весьма ученая. Не знал этого и жених.
Когда Рахель обнаружила, что ее жених Шнеур-Залман придерживается того мнения, что женщин обучать Торе не следует; больше того, — что нельзя делать этого, она скрыла от жениха свои знания. Ни единым словом она не выдала своей тайны, — что она знает куда больше, чем обычная еврейская дочь. Рахель улыбнулась, когда после свадьбы заметил ей жених, что ее мать, вероятно, уже научила ее всем законам, которые еврейская женщина должна знать в замужестве. Он и не подозревал, что перед ним ученая женщина. И при всей своей учености она была редкостной хозяйкой.
Рахель знала, что имеются законы, соблюдаемые по обычаю исключительно в данной местности; они могут быть здесь менее, а иногда и более строгие, чем в других местах.
Вне пределов города Познани, например, было принято придерживаться указания автора книги «Шиблей лекет» не выходить в субботу на улицу в перчатках, не прикрепленных к рукавам Поэтому следили за тем, чтобы перчатки были в пятницу приклеплены к рукавам. В самом городе был эирув, поэтому там носили перчатки обычным образом. Случилось так, что вскоре после свадьбы Рахели вся семья шла домой из синагоги. Впереди шли мужчины: р. Барух-Батлан, его сын Биньямин и зять р. Шнеур-Залман. За ними следовали женщины, в их числе также и Рахель. Женщины были в перчатках в честь святой субботы, как это было принято в Познани; как обычно, пер-чатки не были прикреплены к рукавам. У Биньямина были под мышкой книги, прихваченные им с собой, чтобы заняться ими после субботней трапезы.
Вся семья была уже в пути, направляясь домой, как вдруг нагнал их запыхавшийся шамеш с сообщением, что эйрув внезапно оборвался. Это значит, что в городе нельзя проносить что-либо в субботу. Все остановились, не зная как быть с перчатками. Бросить их? А что делать Биньямину с его книгами? Оставаться им на месте и не двигаться?
Р Барух-Батлан обратился полушутя-полусерьезно к своей ученой дочери Рахели:
— Ну, Рахель, ты, ведь эрудирована в Шулхан-Арухе и умеешь решать сложные проблемы, скажи-ка, как нам тут быть?
При этом заметил р. Барух сопровождавшим его мужчинам:
— Мы, мужчины, слишком отдаемся Гемаре и другим областям Торы. Когда дело касается знания точного закона, мы часто беспомощны. Не остается поэтому другого выхода, как обратиться с этим вопросом к дочери.
Р. Шнеур-Залман, который был четырьмя годами старше своей невесты, выпучил глаза, не понимая, что могут означать слова его тестя: сказал ли он это всерьез или в шутку? Откуда у его молодой жены такие знания? Он ведь считал ее весьма обычной женщиной, а она, Рахель, никогда не выказывала ему своей учености.
Рахель покраснела, как если бы открыли нечто неприличное в ней. Она знала, что для ее мужа это было большой неожиданностью. Кто знает, может быть это ему не понравится? Она хорошо знала, что он против того, чтобы женщины изучали Тору! Рахель была вообще стыдливой и сдержанной. Ей бы не хотелось сразу же после свадьбы выдать свою тайну, раскрыть, что она разбирается в «черных точечках». Но ее отец как бы пригвоздил ее к месту. Он настаивал, чтобы она тут же на месте решила этот щекотливый вопрос. Для Рахели же это было совсем несложной задачей.
— Не нужно снимать перчатки, — решила Рахель. — Это ведь дело случайное; нечего также опасаться, что кто-нибудь снимет их и понесет в руках, совершив этим недозволенный проступок. Нас тут ведь целая компания, если кто-нибудь нечаянно снимет перчатки, ему тут же напомнят об этом. Что касается книг, то их нужно передавать друг другу на расстоянии менее четырех локтей, а с улицы во двор их внесет гой.