Когда Рахель почувствовала, что ее минуты сочтены, она призвала к себе Девора-Лею и Баруха, положила на их головы свои исхудалые руки и благословила их. У нее, по всей видимости, было много что сказать своим детям в последние минуты жизни, но на это уже не хватало сил. Она успела только прочесть отходную (вид у и), после чего со словами Шма Исраель упала на подушку, и ее не стало.
Девора-Лея горько разрыдалась. Сбежались соседи. Вошел и р. Шнеур-Залман, который залился слезами. Барух стоял пораженный, но его глаза были сухи. Только позже, когда мертвую мать сняли с кровати и уложили на полу, а стенания в доме становились громче, расплакался также и Барух и отчаянно закричал: «Не трогайте мою маму; Девора-Лея, где ты?», и от переполнившего его сердце горя упал в обморок.
Некоторое время после смерти матери Девора-Лея находила утешение в том, что вела хозяйство. Ей было уже около шестнадцати лет. Душой и телом была она предана отцу и брату, который несмотря на это оставался и сейчас холодным и держался с ней отчужденно.
Р. Шнеур-Залман был очень слаб здоровьем. Ему не хватало уже сил заниматься учительством. Он пытался искать себе другое, более легкое занятие. Он взялся помогать одному ученому приводить в порядок его рукописи. Тогда решила Девора-Лея также начать зарабатывать. Она умела хорошо шить, и она занялась шитьем, зарабатывая достаточно, так что дома не было ни в чем недостатка. Одновременно она вела, конечно, и хозяйство.
Р. Шнеур-Залман протянул не долго. Постепенно иссякли его силы. Перед кончиной он наказал детям вести себя так, как подобает потомкам такой почтенной, ученой и набожной семьи, как их семья.
Девора-Лея охотно продолжала бы жить по-прежнему, кормить брата и ухаживать за ним. Она хотела, чтобы Барух изучал Тору сам и занимался также с нею. Но у Баруха были уже свои собственные планы на свое будущее. И вскоре после смерти отца он исчез из Витебска.
Девора-Лея осталась совсем одна. Дедушка р. Моше, бывший некогда главой познаньской еврейской общины, проживал теперь в Минске; он пожелал иметь свою внучку у себя. Но Девора-Лея не хотела уезжать из Витебска, где находились могилы ее родителей. Эти могилы были частью ее жизни Она часто ходила на кладбище и там на могилах родителей облегчала свою душу, «разговаривая» с отцом и матерью, как с живыми, как если бы они прислушивались к ее словам. Из-за этих могил решила Девора-Лея перебраться к проживавшему в Витебске дяде р. Кадишу. Но она обусловила свое пребывание у дяди и тети возможностью заниматься шитьем по-прежнему, чтобы этим содержать себя. Так оно и было до самого того дня, когда дядя р. Кадиш сообщил ей, что у него есть для нее жених — молодой иллуй р. Иосеф-Ицхак, известный под именем Иллуй из Чарея.
До того, как дать свое согласие на это сватовство, пошла Деворя-Лея на кладбище к могилам родителей. Там она им сообщила о сделанном ей предложении и просила их содействия, если жених настоящий ее суженый, если же нет, то пусть лучше это сватовство не состоится вовсе.
Позже у нее состоялась беседа с женихом р. Иосеф-Ицхаком. Она ему рассказала все, что ей было известно о своем происхождении и заключила замечанием, что она считает себя принадлежащей к тем, которые следуют по пути каббалы и хассидут. Она хотела, чтобы жених знал все это заранее. Р. Иосеф-Ицхак выслушал невесту с большим вниманием и интересом, а затем рассказал ей о себе и о своем происхождении, добавив, что он и сам последователь хассидут, — того нового учения, которое начал распространять р. Исраель Баал-Шем-Тов. Р. Иосеф-Ицхак рассказал ей также, что один из учеников Баал-Шем-Това основательно ознакомил его с этим учением и что он считает себя хассидом.
Особенно важно было для Девора-Лее сообщение жениха, что этот самый ученик Баал-Шем-Това передал ему требование своего учителя искать свою суженую именно в Витебске, добавив, что речь идет о круглой сироте. У Девора-Лее больше не было сомнений, что этот жених и есть ее действительный суженый.
Тогда они оба пошли на кладбище, и на могилах родителей Девора-Леи заключили следующий договор, который должен был остаться их личной тайной:
Первое- р. Иосеф-Ицхак даст жене после свадьбы уроки в Торе 2–3 раза в неделю. Второе: Девора-Лея будет продолжать заниматься шитьем, чтобы вносить свою долю участия в ведении домашнего хозяйства. Третье: оба супруга являются равными компаньонами во всех мицвот и добрых делах. Четвертое: то, что Девора-Лея изучает Тору, держится в тайне. Пятое: они ведут жизнь хассидут, последователей Баал-Шем-Това. Шестое: их хассидизм остается их тайной, пока не придет время выступать открыто. Седьмое: своих детей они также будут воспитывать хассидами. Восьмое: если у них будет дочь, они будут обучать ее Торе. Девятое: от всех своих заработков они будут отчислять десятину на цедака.