Муж и жена жили дружно, и были бы действительно счастливы, если бы не несчастья с детьми. Вначале у них вообще не было детей. Затем начала Ципа-Браха рожать, но дети» умирали сразу же после рождения.
Однажды, обходя деревни со своими товарами, как обычно, встретил Яаков Керпил еврея, который занимался тем же, чем и он, — торговлей по деревням. И они начали блуждать по деревням вместе. Яаков Керпил заметил, что его компаньон все время что-то шепчет, как будто разговаривает сам с собой, и он полюбопытствовал, что же это он там шепчет. Когда он спросил еврея об этом, тот ему сказал, что повторяет Мишнайот наизусть. Я делаю это всегда; — сказал он, — когда нахожусь в пути. Когда сижу в синаго* ге в местечке, я изучаю Талмуд, а в пути, когда мне приходится учить все наизусть, я повторяю Мишнайот и Танах.
Когда Яаков Керпил узнал чужую тайну, не пришлось больше тому еврею скрываться и зубрить шепотом. Он начал уже учить наизусть в голос каждый раз, когда они бывали вдвоем по пути из одной деревни в другую. А учил он нараспев очень приятным голосом, глубоко трогавшим Яакова Керпила. Однажды расплакался Яаков Керпил, как малое дитя.
— Что Вы плачете? — спросил его участливо тот еврей, — которого звали р. Эрш-Лейб.
— Как же мне не плакать, — объяснил ему Яаков Керпил, если я такой несчастный невежда. Я даже читать не умею. Как сильно я Вам завидую за Вашу грамотность. Я бы кусок жизни отдал, чтобы знать столько же, сколько знаете Вы.
Р. Эрш-Лейб начал его утешать и обещал ему, что в местечке он начнет учить его азбуке. Яаков Керпил ухватился за это обещание.
— Я это сделаю, — сказал р. Эрш-Лейб, — но только с одним условием, чтобы это осталось тайной. Только Вашей Ципа-Брахе можно знать это, и больше никому.
Яаков Керпил никак не мог понять, почему тот обязательно желает держать это в секрете, но он дал на это свое согласие. Как только они вернулись в местечко и им пришлось оставаться дома из-за испортившейся погоды, начал р. Эрш-Лейб учить Яакова Керпила. Шаг за шагом начал Яаков Керпил делать успехи в учебе. Через пару месяцев он мог уже читать и знал значение многих слов. Яакова Керпила обуяла радость, а его жена Ципа-Браха была от этого «на седьмом небе».
Р. Эрш-Лейб нашел себе приют в синагоге. Поскольку с первого взгляда его приняли за простого еврея, никто его не замечал. Он ни у кого ничего не просил и никому ничего не предлагал. Значит — речь идет здесь о страннике, который задержался в местечке дольше обычного из-за плохой погоды. В первую субботу ему предложили быть гостем у кого-нибудь за субботним столом. В этом местечко Чарей ничем не отличалось от других еврейских местечек. Эрш-Лейб объяснил, что у него заведено чужим столом не пользоваться. Тогда его оставили в покое и не обращали на него больше внимания. От своего ученика Яакова Керпила узнал р. Эрш-Лейб все о каждом жителе Чарея. Особенно интересовался он простыми евреями местечка, теми, которые и читать не умели. Тогда начал р. Эрш-Лейб заводить дружбу с этими евреями; для каждого из них у него нашлось доброе слово. Он каждого утешал и подбадривал, поднимал его дух и возбуждал у него надежду и. упование на Б-га.
— Еврею нельзя падать духом, — убеждал р. Эрш-Лейб каждого такого еврея. — Всевышний любит всех евреев. Когда Всевышний сказал Моше: «Говори сынам Израилевым», Он не делал различия между одним евреем и другим. Он имел в виду ам-аареца в той же мере, что и ученого еврея. Мы все дети Всевышнего.
Он их подбадривал также заверением, что упущенное ими в учении с детства не помешает им нагнать сейчас, ибо учиться никогда не поздно. Когда, вытаращив глаза и навострив уши, евреи спрашивали его, как они могут учиться, когда нет у них никого, кто пожелал бы заниматься с ними, дал им р. Эрш-Лейб понять, что он сам готов учить их, начиная с алеф-бета. Это было для всех совершенно непонятно, такого оборота они не ожидали. Они видели знающих людей, изучающих Талмуд, Мишвайот; они видели и менее знающих евреев, изучающих главу из Хумаша. Но чтобы можно было обучать людей совсем ничего не знающих, не умеющих даже читать, — этого они никогда не видели и даже не слышали об этом. О них никто никогда не беспокоился. Но вот незнакомый еврей говорит с ними так, будто их судьба его трогает и будто это для него вопрос жизни обучать их Торе. Евреи ухватились за предложение р. Эрш-Лейба и охотно стали его учениками.