Можно себе представить, как был Минск поражен, узнав что р. Нахман-Ицхак и по окончании годичного траура отказывается стать рош-ешивой. Руководители общины считали, что они все же добьются от него уступки их требованию, если они проявят твердость и категорически откажутся сдать ему баню в наем. Оставить такого гаона в роли банщика — дело совершенно недопустимое.
Убедившись, что на этот раз он с руководителями общины ничего не добьется, взял р. Нахман-Ицхак жену и детей и уехал из Минска. Он перебрался во Львов. Это было большим ударом для Минска, жителям которого очень не хотелось лишиться такого гаона. Но пропало, положение уже нельзя было исправить. У р. Нахман-Ицхака был свой собственный путь в жизни, и он никого не слушался.
Почему выбрал р. Нахман-Ицхак именно Львов своим местожительством? Потому именно, что его тесть р. Иона-. тан, который был в Минске шамешом, находился сейчас во Львове. Он перебрался туда из Минска, не желая, чтобы там смотрели на него, как на раскрытого нистара, которым он был на самом деле.
Около десяти лет оставался р. Нахман-Ицхак во Львове вместе со своим тестем. Как тесть, так и его зять жили на иждивении их жен. Теща Баша-Рахель занималась повивальным делом, а ее дочь Сарра-Ривка помогала матери. Когда рожениц не было, они занимались шитьем и зарабатывали на жизнь. Оба мужа, р. Ионатан и р. Нахман-Ицхак, могли целиком отдаться изучению Торы.
На одиннадцатом году пребывания во Львове решили тесть и зять отправиться по свету «справлять галут». Они хотели этим выправить свои упущения, а также прегрешения мира. Два года они блуждали по белу свету, не ночуя там, где они дневали, и не днюя там, где они ночевали. Они строго остерегались не выдавать себя за ученых или вообще почтенных евреев. По-видимому, у них были и важные поручения, которые им надлежало выполнить во время своих странствий.
Наконец они пришли в местечко Горки, где р. Нахман-Ицхак и остался навсегда. Сначала он занялся там учительством, а затем также разрешением религиозных проблем, возникающих у жителей местечка. В Горках не было еще тогда ни меламеда, ни раввина. Р. Нахман-Ицхак согласился выполнять обе эти должности сразу. Оплата за его труд мало его интересовала; поскольку он этим должностям соответствует, он послал за женой с детьми, и, таким образом, он стал раввином маленького местечка Горки, в то время как он мог быть раввином в крупнейшей еврейской общине.
Р. Нахман-Ицхак был для Горок больше чем раввином. Он был воспитателем молодых и старых. Раввинша Сарра-Ривка помогала ему. Р. Нахман-Ицхак занимался с мужчинами любых возрастов, а Сарра-Ривка — с женщинами. Он был для всех отцом, а она матерью. И жители местечка платили им тем же, — они относились к ним, как к отцу и матери. Количество жителей Горок возрастало, и одновременно росла важность общины.
Р. Нахман-Ицхак старался, чтобы евреи изучали Тору, и добился того, что со временем малограмотные евреи стали учеными. Как раввин местечка, он следил за тем, чтобы каждый житель местечка, который выдает замуж дочь, брал в зятья юношу-талмудиста. С течением времени появилось в Горках несколько десятков молодых талмудистов, набиравшихся знаний благодаря тому, что они находились на протяжении ряда лет на иждивении родителей жены и все это время занимались учебой.
В самих горках открыл р. Нахман-Ицхак ешиву и пытался женить отличившихся учеников на дочерях местных обывателей. Из этой ешивы вышли впоследствии крупные талмудисты, оказавшие затем большое влияние на жителей местечка и всего округа.