— Зачем спрашивать меня об этом? Вы сами можете это знать. Человеку с умом должно быть не трудно узнать, кто набожный еврей, а кто нет; кто заслужил рай, а кто нет.
Пророк Элияу хотел испытать этого ученого. Пусть, мол, сам покажет, насколько он разбирается в людях, пусть сам решит, кому полагается рай, а кому нет.
И вот пошел новоприбывший по городу искать заслуженных людей. Понятно, что шел он прежде всего в бет-амидраш. Ибо где же он найдет хороших и набожных евреев, Б-гобоязненных и добросердечных, как не в бет-амидраше?
Пророк Элияу шел за ним. По-видимому, пророк Элияу захотел видеть, кого этот пришелец выберет в качестве людей, заслуживающих рай. Войдя в бет-амидраш, встретил новоприбывший многих евреев, сидевших за открытыми фолиантами Талмуда и за другими святыми книгами и очень усердно учивших. Все они были евреями патриархального вида. Их занятие Торой убедило гостя в том, что Тора для них — это все, а если Тора все для человека, то могут ли быть более хорошие и достойные люди, чем они? Наверное же это и есть те евреи, которые заранее обеспечены раем! Мы знаем ведь общее правило: «Тора — всего важнее!».
Пророк Элияу обращается к гостю:
— Конечно же эти евреи заслужили «будущий мир» своим изучением Торы. Но это еще не все. Пойдемте, я Вам покажу евреев, которые зарабатывают себе «будущий мир» своими делами.
Пророк Элияу вывел гостя на улицу и пошел с ним на базар. Там он ему указал на двух евреев, бедных людей. Их лица были худые от недоедания, а одежда — изношенная и латаная. Они были опоясаны веревками и ничем не выделялись от других бедняков, которые также находились на улице.
Эти оба еврея собрали вокруг себя пожилых и более молодых людей, угнетенных ужасной бедностью, и обратились к собравшимся обездоленным. Они умели рассказывать истории, умели шутить. И вот печальные и озабоченные евреи улицы, слушавшие истории и прибаутки обоих евреев, улыбнулись, повеселели, начали смеяться; они, что называется, ожили.
— Видите Вы этих обоих евреев? — спросил пророк Элияу гостя. — Вот эти два еврея заработали себе рай по-настоящему. Эти евреи бедны и ничем не могут помочь кому-либо. Они помогают обездоленным своими словами, своими рассказами и своим старанием их развеселить. Они приносят радость озабоченным евреям. Благодаря им бедные забывают на минутку свою бедность, а страждущие — свои страдания.
Затем передал Зевулун-Биньямин, как иллуй из Чарея сделал из этого рассказа поучительный вывод и объяснил, что можно быть набожным евреем, необязательно являясь ученым талмудистом. Можно выполнить свою миссию добрыми делами, даже простыми и весьма обычными делами.
Для простого и бесхитростного Зевулун-Биньямина эта речь попала в самую точку. Она наметила ему путь поведения в жизни. Он совершенно правильно понял слова иллуя и потому он был в таком восторге от витебского рош-ешива.
Р. Ицхак-Шаул слушал Зевулун-Биньямина и улыбался. Это совпадало с его собственным ходом мысли. Барух также чувствовал внутри себя радость от рассказа Зевулун-Биньямина. Это также соответствовало его точке зрения на вещи. Радость Баруха была тем больше, что — хотя он этого не выказывал — рассказ касался его родственника. Он так мало, оказывается, знал своего зятя. Однако из того, что он сейчас слышал из уст Зевулун-Биньямина, он мог уже предположить, что муж его сестры не вообще человек ученый, а тот человек, который ищет или уже нашел новый путь в деле служения Творцу.
Во время рассказа Зевулун-Биньямина об услышанном им в Витебске от иллуя из Чарея находился в кузне знаток Талмуда р. Ерухам-Фишл, много лет уже знавший Зевулун-Биньямина и смотревший на него как на простого, абсолютно безграмотного человека. Его выводило из себя то, что такой простак рассуждает вообще о таком крупном ученом, как иллуй из Чарея, и смеет определять его величие путем пересказа его побасенки, хотя и с нравоучением. Р. Ерухам-Фишл сильно рассердился на Зевулун-Биньямина и начал его ругать и оскорблять словами, которые совсем не подобали такому ученому мужу.
Всех находившихся в кузне людей, особенно р. Ицхак-Шаула и Баруха, сильно покоробило то, что талмудист р. Ерухам-Фишл так вышел из себя. Для них это было еще одним доказательством той истины, что талмудисты, которых интересует только одна учеба, далеки от совершенства и целиком отличаются от тех, которые выбрали себе новый путь Баал-Шем-Това.
У р. Ицхак-Шаула и Баруха нашлась теперь тема, которую следовало тщательно обсудить в дальнейшем. Они пытались утешить Зевулун-Биньямина и ободрить его, убеждая его не падать духом из-за несправедливых оскорблений р. Ерухам-Фишла.