Вдруг поднялся с места один из младших священников. Лицо его горело от гнева, а глаза были налиты кровью. Он весь клокотал от ярости.
— Какое нужно еще доказательство тому постыдному делу, совершенному евреями? Это просто нахальство со стороны этого квази руководителя евреев явиться сюда и заявлять, что не евреи виноваты в этом поступке и потому им нет нужды искупить его надлежащей суммой денег! Больше того, — он смеет еще требовать от нас доказательство виновности евреев, как будто тот факт, что наша святыня валяется в отбросах и грязи ему недостаточен. Такое нахальство могут проявить только евреи, которые распяли нашего бога!
Оба члена делегации, сопровождавшие р. Моше, были потрясены. Они представили себе, что такой взрыв негодования со стороны молодого священника может зажечь жестокое пламя ненависти у всех собравшихся, и это может плохо кончиться для евреев.
Что касается р. Моше, то он остался спокойным. Легкая ироническая усмешка появилась на его губах. Он оставался спокойным и тогда, когда остальные священники действительно начали выказывать признаки возбуждения в результате бурного выступления молодого священника. Они начали говорить, что евреи действительно могут оказаться людьми опасными. Вскоре евреи нападут на церкви и осквернят христианские святыни. Тогда поднялся р. Моше во весь свой рост и звонким голосом крикнул:
— Тише, дикари! Что за шум вы здесь подняли!
Твердость и решительность его слов и звучность его голоса нагнали какую-то оторопь на священников, и они замолчали.
Теперь говорил р. Моше, обращаясь к руководителю священников, который как сказано, был родственником папы и потому единственным среди присутствующих, знавшим итальянский язык. Глава общины обратился к нему на ясном и беглом итальянском языке:
— Позор тому, кто отправляется на охоту и не умеет сдерживать своих псов. Я знаю, что здесь имеется в виду выжать у нас побольше денег. Но я хочу сообщить здесь, что мы не попытаемся подкупать кого-либо, потому что обвинение ложное. Евреи ничего общего не имеют с этим преступлением, приписываемым нам юдофобами.
125. ГОРДЫЙ ЕВРЕЙ
Ненависть гоев. — Действительный виновник, Инакомыслящие семьи сближаются благодаря их детям.
Р. Моше, глава познаньской общины, хотел, как видно, отделаться тем, что категорически отрицал преступление, приписываемое священниками евреям, — осквернение креста и изображения их бога. Он предполагал, что после того, как священники убедятся, что они не могут выжать деньги у евреев, как он им заявил, они сами откажутся от бессмысленного и недоказанного обвинения евреев в осквернении христианской святыни.
Для того, чтобы священники не ошиблись в нем и убедились, что в лице р. Моше они имеют перед собой гордого еврея, умеющего настоять на своих правах, еврея, который не даст себя запугать ложными небылицами, дал глава общины понять священникам, что на все денежные суммы, выжатые когда-то юдофобами у евреев под страхом возведения на них кровавых небылиц, имеются письменные свидетельства, и что эти документы находятся в верных руках вне Познани. Это должно было служить предупреждением священникам в том, что, если понадобится, то эти письменные доказательства будут представлены куда следует, и тогда священники будут уличены и пригвождены к позорному столбу как взяточники, измышляющие небылицы о евреях, чтобы заполучить у них деньги.
Но здесь р. Моше промахнулся. Наглость священников была достаточно велика, чтобы осмелиться не обращать внимания на предупреждение главы общины. Молоденький священник, который еще раньше разразился гневом, опять подскочил. Он начал истерически забрасывать евреев грязью.
— Еврейская наглость позволяет им делать вид совершенной невинности, — гремел оч. — Нет другого выхода, как только действительно показать евреям, «кто из нас старше». Нужно напасть на них, бить их и силой отнять у них все их добро. Другого языка они не понимают!
И размахивая кулаками в направлении еврейской делегации, он в дикой ярости кричал:
— Ваши головы полетят первыми, когда богобоязненные христиане станут мстить за безобразия, совершенные евреями против наших святынь!
Молодой священник подстрекнул своей дикой ненавистью других священников, чтобы и они запугивали еврейских делегатов.
— Вас всех вырежут, как овец! — кричали все хором. — От ваших домов не останется камня на камне!