Жена р. Моше, Сарра, была большой филантропкой. Особенно занималась она поддержкой людей обедневших и вообще бедноты. Для того, чтобы знать, кто находится в стесненном положении и кто нуждается в помощи, дружила Сарра с теми, у кого был доступ к бедным людям еврейской общины. Особенно сблизилась Сарра с матерью Кадиша, вдовой Цивьей, несмотря на то, что ее покойный муж слыл каббалистом и последователем р. Иоела Баал-Шема. У Цивьи была уже своя пошивочная мастерская, приносившая ей хорошие доходы. Как портниха, Цивья общалась с десятками женщин и всегда знала, какие семьи особо нуждаются в матермальной помощи. Для Сарры Цивья была находкой. Помимо всего Цивья была и ученой, и праведницей, так что обе женщины стали очень близкими подругами. Понятно, что каждая из них знала все, что делается у другой. Сарра знала все и о единственном одаренном сыне Цивьи, о Кадише, а Цивья — о единственной дочери Сарры, Фрейдели. Помимо этого склонялась сама Фрейдель к путям каббалистов и нистаров. Несмотря на то, что она была дочерью богача, она все же решила изучать специальность, шитье, поскольку Тору изучать ей не позволяли. В то время открыла Познаньcкая община, возглавляемая р. Моше, школу для обучения бедных девушек ремеслам, чтобы обеспечить их будущность, Фрейдель тоже решила приобрести специальность. Ни отец и ни мать не возражали против этого; во многих же почтенных семьях считали, что это ниже их достоинства. Однако, следуя примеру Фрейдели начали изучать ремесла, особенно — шитье, также и дочери других богатых и почтенных семей. Благодаря своей специальности портнихи сблизилась позже Фрейдель со вдовой Цивьей, хозяйкой пошивочной мастерской. Фрейдель имела возможность подружиться также с дочерью р. Баруха-Батлана, Рахелью.
Как дочь последователя системы каббалистов, была Рахель ученой. Р. Барух-Батлан был как раз того мнения, — мнения всех каббалистов и нистаров, — что можно и должно обучать Торе также и девушек. И Рахель, обладавшая редкостными способностями, выросла ученой. Но у нее была и специальность, и, таким образом, она сошлась с малограмотной, почти безграмотной Фрейделью.
Вот так сблизили дети обе семьи, — семью р. Моше и семью р. Баруха-Батлана, несмотря на то, что эти семьи принадлежали к так называемым двум противоположным лагерям.
Провидение уже определило, чтобы Рахель вышла позже замуж за Шнеур-Залмана, а Фрейдель — за Кадиша. Обе семьи, такие далекие по духу одна от другой, породнились все же. Но р. Моше так и остался противником каббалы..
126. ДВА СВАТОВСТВА
Прилежность р. Иоиа-Шемуеля. — Кадиш побеждает. — Р. Моше выбирает себе в зятья лучшего юношу. — Примечательное сватовство р. Баруха-Батлана.
В то время заболел старый гаон р. Иона-Шемуель — паруш. Об этом шли разговоры по всей Познани, ибо этот гениальный паруш был хорошо известен в городе и всеми любим. Р. Иона-Шемуель — паруш был другом гаона р. Ошер-Ионатана, учителя главы познаньской общины, р. Моше. Р. Иона-Шемуель не был наделен от природы хорошими способностями, которыми он мог бы отличиться. Но зато он обладал исключительной прилежностью, в этом не было ему равного. С самого детства он днем и ночью занимался Торой. Он никогда не разговаривал на мирские темы и ни единой минуты не терял напрасно. Его начали называть «парушом» уже в те дни, когда он был еще совсем маленьким мальчиком. На старости лет он совсем оставил свой дом и перебрался жить в синагогу на Португальской улице, на которой проживал также р. Барух-Батлан. Эту синагогу р. Иона-Шемуель уже больше не оставил.
Когда он заболел и не мог больше держаться на ногах, захотели забрать его в какой-нибудь дом и обеспечить постелью и уходом. Но он от этого отказался. Он лежал на скамье в одном из боковых помещений синагоги, и его обслуживали юноши, изучавшие Тору в этой синагоге.
Лежа вытянувшись на скамье, не переставал больной р. Иона-Шемуель учить. Понемногу он, однако, так ослаб, что не мог уже учить с обычным прилежанием. Он очень страдал оттого, что ему приходится тратить попусту столько драгоценного времени. Тогда он попросил одного из ученых юношей, занимавшихся в синагоге, присесть к нему и заниматься около него, чтобы быть ему хотя бы в пределах «четырех локтей алахи».