Сможет ли кто-либо мешать ему в Витебске жить по-своему? Барух был достаточно тверд и решителен, чтобы продолжать идти собственным путем. Он не должен больше бояться кого бы то ни было. Ни сестра, ни зять, ни дядя с тетей и никто другой не смогут на него влиять в этом отношении.
Когда сестра и дядя узнали, наконец, что Барух находит всякие отговорки, лишь бы не ночевать или кушать у них, и что он обходится куском хляба всухомятку, они пристали к нему, чтобы он им точно объяснил, почему он их избегает. Тогда только Барух открыл им истинную причину этого, — он решил жить собственным трудом. Это и было причиной того, что он от них ушел тогда, несколько лет назад. По этой причине он также все время не давал о себе знать.
Когда он был еще мальчиком и не твердо стоял на собственных ногах, он не хотел подпадать под стороннее влияние. Он попросту боялся, что его родные не дадут ему идти своей дорогой, избранным им путем. Поэтому он хотел быть на чужбине и не быть разоблаченным также чужими людьми; он не хотел, чтобы к нему приставали с настояниями принимать от кого-либо материальную помощь.
Теперь он уже взрослый. Он уже в точности знает, чего он хочет и каков должен быть его путь. Все у него заранее определено и решено, никто не может больше на него влиять. Пусть его родные это знают и не беспокоят его своими вопросами или упреками относительно избранного им пути. Этот путь полон, конечно, многих препятствий и страданий, но он дает также удовлетворение от сознания, что вот он стоит на собственных ногах и служит Хозяину вселенной, как человек с истинно чистыми руками и сердцем.
18. ОГОРЧЕНИЯ ЧЕСТНОГО ЕВРЕЯ
Авремл-рыбак, от которого Барух многому научился. — Почему отец Баруха начал называть этого Авремла «р. Авраам».
Барух вернулся на свою родину в Витебск с большим запасом знания Торы и как молодой человек высоких моральных устоев. Но он жаждал еще больших знаний Торы. Он решил также продолжать и в дальнейшем работать над собой, отшлифовывать и очищать себя, пока он не достигнет самой высокой степени совершенства.
Барух знал, что Тору должен он изучать у великих гаонов и высоко-одаренных учителей. У своего зятя, с одной стороны, и у р. Палтиеля, с другой, — руководителей витебской ешивы, он очень многому мог научиться. Зато Барух знал, что, когда речь идет о морали и добрых деяниях, то этому можно учиться не обязательно у людей с большими знаниями и очень способных, но даже у самых простых, рядовых евреев, у людей из народа.
В своих странствиях по белу свету Барух имел уже возможность разобраться в душе простого еврея. И он многому от таких евреев научился. Они воодушевляли его; они ему доказали, что можно быть простым ремесленником и в то же время обладать моралью высшего порядка.
Но Баруху не нужно было блуждать по городам и местечкам в поиске таких чистых, возвышенных еврейских душ. Он никогда не мог забыть то огромное впечатление, которое произвел на него простой еврей в самом Витебске. Он помнил его еще с детства, когда жили еще родители Баруха, а жили они, как известно, на окраине города недалеко от Двины.
По соседству с ними, точнее — через три дома, жил рыбак Авремл, которого в этом квартале, как, впрочем, и во всем городе, звали также «Авремл губастый». Рыбаком называли его потому, что он занимался ловлей рыбы на Двине; этим он жил. Губастым называли его потому, что нижняя его губа была толстой и отстояла от верхней губы; благодаря ее красноте она казалась особенно большой.
Авремл был совсем простым человечком. Он знал только молитвы, и после многих мытарств едва научился понимать значение слов ежедневных молитв. Но зато он был очень набожен.
Каждое утро и каждый вечер он ходил в синагогу и очень сосредоточенно молился. Затем он оставался слушать «Эйн-Яаков», Мидраш и т. д. или же забирался в уголок и очень внимательно прочитывал несколько глав из Теилима.
Сыновья же его были уже талмудистами. Авремл не жалел денег и посылал их учиться к лучшим учителям, а затем — в ешиву. Сыновья эти умерли при его жизни и оставили ему внуков. Авремл воспитал внуков и их тоже посылал к хорошим учителям и много сил положил, чтобы они выросли знатоками Торы.
Помимо обязанностей в делах Б-жественных Авремл строго соблюдал и свои обязанности по отношению к ближнему. Он много денег раздавал на благотворительные цели, значительно больше, чем это позволяли его ограниченные средства. Это подобало бы истинному богачу.
В память Баруха хорошо врезалась картина: в летние дни, в субботний послеобеденный час, Авремл-рыбак стоит у окна их дома и слушает, как его мать читает вслух книгу «Цеена-Уреена» (перевод Хумаша на идиш с выдержками из Талмуда, Мидраша и т. д.). Женщины их квартала собирались тогда в дом его родителей и очень внимательно прислушивались к этому чтению. Авремл был единственным мужчиной, который также прислушивался, стоя по другую сторону окна, и очень наслаждался услышанным. Его знания были в этой части не большими, чем знания женщин, сидевших внутри дома. Хумаш на идиш — это как раз то, что соответствовало уровню его знаний, и он здесь многое узнавал.