Теперь Барух вновь был в Витебске. Он далеко еще не был доволен собой, — с тем уровнем знания Торы, которого он достиг во время своих странствований, а также с приобретенными им моральными устоями. Он хотел продолжать свое восхождение по лестнице человеческих достижений. Но теперь он уже мог это делать собственными своими силами, духовными и физическими. Его жизненный путь был уже намечен. Никто не мог действовать на него, чтобы сбить его с этого пути.
Таким образом, жил Барух в двух, казалось бы, совершенно разных мирах, — в мире Торы и в мире труда, которым он существовал. Для него же это был только один мир. Один и тот же дух связал их воедино.
Когда Барух сидел и учил, его миром была Тора. Таннаим и амораим были для него существами живыми, будто они стояли перед его глазами в плоти и крови. Он с ними дискутировал, проявлял свою силу в казуистике и беседовал с ними, как если бы они были тут же рядом.
Когда же он выходил на улицу или находился на тяжелой работе, зарабатывая себе на хлеб, он отдавался порученному ему делу не так, как отдаются труду принужденному, лишь бы как-нибудь отделаться, а делал все охотно, желая каждую копейку заработать честно и пристойно.
Тем самым создалась замечательная гармония между его духовной и материальной жизнью, между его душевным и телесным мирами, между телом и душой, небесным и земным. Все это было для Баруха одно целое; все было пронизано святостью и чистотой.
Понимал ли его кто-нибудь? Мог ли вообще кто либо добрться до глубины его души? Барух не искал чьего-либо признания и не хотел, чтобы на него обратили внимание. Один только человек имел доступ к его тайникам и мог заглянуть глубоко в его душу. Это был р. Авраам-огородник из Лиозны. Но Барух оставил Лиозну и удалился от р. Авраама, от которого он столь многому научился как в области Торы, так и в части морали.
Сойдутся ли еще когда-нибудь их пути? Трудно сказать, думал ли об этом Барух в первые дни своего возвращения в Витебск. Вначале он имел в виду добраться до Бешенковича, чтобы изучать Тору именно у учителя р. Авраама. Но он уже решил остаться в Витебске, так что пути его и р. Авраама, казалось, окончательно разошлись.
Но судьба решила несколько по-иному. Если сам Барух не думал уже тогда о р. Аврааме, то этот последний его не забыл.
19. СВАТОВСТВО
Р. Авраам-огородник находит Баруха и предлагает ему стать его зятем. — Как р. Авраам разыскал Баруха. — Встреча двух друзей.
Устроившись в Витебске, Барух был вначале совершенно беззаботен. У него было еще немного сбереженных денег. Для его небольших потребностей их было у него еще достаточно. Главное — это учеба и ешива, в которой читали лекции его зять и гаон р. Палтиель, что его вполне удовлетворяло.
Когда несколько позже заметил Барух, что его деньги тают, он пустился по своему обыкновению искать себе работу. Найти работу было Баруху нетрудно, поскольку он не был разборчив и делал все, что попадалось под руку.
Пустившись по городу, он наткнулся на новостройку, где были заняты евреи и неевреи переноской стройматериалов и подачей кирпичей и камней. Барух предложил свои услуги и был принят. Работа была сдельная или повременная, чему он был очень рад. Это давало ему возможность работать в определенные часы и затем возвращаться в свою синагогу, чтобы продолжать учебу.
Вообще Барух работал ровно столько, сколько нужно было, чтобы получаемой за труд платы хватало ему на покрытие его самых неотложных потребностей. Остальное же время он посвящал только учебе.
Так прошло лето. Барух начал чувствовать себя по-свойски в своем родном городе. Никто ему уже не мешал. Он был достаточно самостоятелен и не допускал никаких помех своему образу жизни с чьей бы то ни было стороны.
Барух и не подозревал, что в то время как он так спокойно жил в Витебске и учил, кто-то был очень огорчен и сильно озабочен внезапным исчезновением его из Лиозны прошлым песахом. И это был не кто иной, как р. Авраам-огородник, с которым Барух так сильно подружился во время работы у него и затем, когда они совместно занимались учебой.
Когда р. Авраам обнаружил в тот канун песаха, что Барух исчез из Лиозны, не оставив после себя никаких следов, он никак не мог сообразить, что же в конце концов случилось. Значило ли это, что Барух не захотел сидеть за его столом? Р. Авраам давно уже обратил особое внимание на Баруха. Фактически он уже знал все, что можно было знать об этом примечательном юноше. Р. Авраам уже знал, что Барух большой талмудист и цадик. Он знал также о его твердом решении жить собственным трудом. Р. Авраам знал уже также, кем является Барух, знал его родословную и откуда он явился. Как бы молчалив Барух ни был, удалось все же р. Аврааму постепенно выудить у него, что он происходит из почтенной семьи, эмигрировавшей из Познани. Барух рассказал ему также, что он родился и вырос в Витебске и жил в одном из домов на окраине города недалеко от берегов Двины.