Никто не знал откуда явлися р. Залман-Хаим и чем он занимался раньше. Но сразу же стало ясно, почему р. Залман-Хаим так настойчиво уговаривал р. Бера построить святое здание именно на базаре и почему сам он стал там служить шамешом. Синагога стала основным центром для совершения молений, потому что она была «сподручна» всем лавочникам, коммерсантам, торговцам и деревенским жителям, торговавшим на базаре. Они могли завернуть в синагогу, чтобы помолиться, кто в полной мере, а кто «перехватить кедуша».
Благодаря этому, молитвы в этой синагоге продолжались непрерывно с самого раннего утра и до самой полуночи. Кончали утреннюю молитву к полудню и тут же начинали предвечерние молитвы, один миньян за другим, пока не появлялись звезды на ночном небе и начиналась вечерняя молитва, которая продолжалась до поздней ночи.
Понятно, что такая синагога, где один миньян следовал за другим, навряд ли была подобающим местом для учебных занятий. Но р. Залман-Хаим позаботился, чтобы там были отдельные помещения для «парушим» и вообще для желающих заниматься учебой. В одном из таких помещений находился и Барух, который с большим прилежанием учил, присматриваясь со стороны к редким моральным качествам шамеша р. Залман-Ханма.
Барух заметил, что если в эту синагогу приходит так много молящихся, то это только благодаря шамешу, который выходил на улицу и зазывал людей в синагогу. Особенно занимали р. Залман-Хаима простые люди, деревенские жители, которых он любыми способами привлекал в синагогу. Он всегда приближал таких евреев к себе. В дни чтения Торы он почитал деревенских евреев и хуторян призывом к Торе («давал алиот»), доставляя им этим большое удовольствие, а это приводило их уже потом постоянно в синагогу.
«Простые люди» — деревенщина, мелкие торговцы и т. п. чувствовали, что это их синагога, что здесь считаются с ними и не отталкивают из-за того, что они неучи. Особенно же сильную привязанность они чувствовали к шамешу р. Залман-Хаиму, который, так сказать, вывел синагогу к ним на улицу. Издавна было заведено у р. Залман-Хаима выходить на улицу и собирать вокруг себя евреев — мужчин, женщин и детей. Он им рассказывал легенды из гемары и Мидраша. Пользовался он при этом красивой и ясной речью, которую он оснащал собственными пояснениями и толкованиями, с тем, чтобы каждый мог его понять. Это доставляло всем слушателям большое удовольствие.
Р. Залман-Хаим рассказывал в частности этим случайным слушателям о таннаим и амораим, которые были ремесленниками — сапожниками, кузнецами, столярами и т. п. Этим он хотел показать, что если можно быть великим ученым в области Торы и при этом заниматься трудом, то можно также быть трудовым человеком и в то же время не чуждаться Торы.
В своих беседах, которые по существу были пространными проповедями, произнесенными под открытым небом народным языком, старался р. Залман-Хаим особенно убеждать евреев на базаре, что нужно остерегаться обманывать людей и торговать нечестно. Он вообще не пропускал ни одного случая взывать к тем добрым душевным качествам, которыми должен обладать еврей, особенно — любить ближнего, любить и уважать друг друга. Множество бесед он посвящал также необходимости воспитывать молодежь в духе Торы, посеять в них добрые нравы и выводить на путь Торы и добрых дел.
Его публичные беседы производили сильное впечатление на слушателей. Это и привлекало так много людей в эту синагогу. Люди молились здесь сообща и часто прислушивались к тому, что р. Залман-Хаим читал молящимся. Одним из основных предметов, читаемых публично р. Залман-Хаимом, был Xумаш с комментариями Раши, который он переводил на разговорный идиш, понятный всем.
Но р. Залман-Хаим не довольствовался только повышением духовного уровня евреев с улицы. Он им помогал на свой лад также и материально. Ему самому ничего не нужно было, и он для себя ничего не желал. Он довольствовался буквально черствым куском хлеба, но о других он заботился, чтобы у них не было недостатка ни в чем.
Р. Залман-Хаим ввел нечто новое в этой синагоге. По понедельникам и четвергам он, как и все служки в синагогах, обходил молящихся после чтения Торы с кружкой для подаяний. Но эти деньги он себе не брал. Из этих грошей он насобирал значительные суммы денег, и он открыл кассу ссуд. Этим он смог оказывать помощь наиболее бедным ремесленникам и мелким торговцам, которым бывало трудно оборачиваться своими «капиталами». Особенно же раздавал р. Залман-Хаим ссуду перед базарным днем. Весьма часто спрос на займы бывал так велик, что денег в кассе не хватало. Но р. Залман-Хаим и здесь нашелся. Он тогда ходил к богатым хозяевам, одалживал у них деньги и ссуживал ими бедных торговцев и ремесленников.