24. ЕВРЕИ-ХУТОРЯНЕ
Влияние, которое оказывал на хуторян шамеш из Яновича. — Мельник и его зятья. — Ученый юноша, который интересуется простым людом и преследует ученых.
Когда в Яновиче бывал базарный день, проводил шамеш р. Залман-Хаим этот день на улице среди лавочников и торговцев. Он присматривался к каждому из них. Он не выпускал из виду и базарных евреев. Если только он замечал, что кто-то собирается делать закупку товара и ему на это не хватает денег, он сразу же предлагал нужную сумму денег взаймы.
— Это ссудные деньги, — говаривал он при этом, — пусть будет со счастьем. Торгуйте честно. Никого не обманывайте. Тогда Всевышний проследит, чтобы и Вы не были обмануты. Когда у Вас появятся деньги, Вы вернете ссуду, но не стесняйте себя.
Этим нуждающимся в ссуде мог быть, скажем, торговец, собиравшийся купить воз пшеницы; мясник, который хотел купить корову, или бедная еврейка, которая торговала у крестьянина птицу или десяток яиц, — р. Залман-Хаим был готов помогать всем в пределах наличия кассы. Поэтому-то он и был так заинтересован в том, чтобы каждые понедельник и четверг евреи бросали в кружку свою монету. В дальнейшем он завел порядок, по которому каждый вызываемый к чтению Торы, даже в будние дни, должен что-то пожертвовать в его ссудную кассу. Он добился того, что эта касса стала общесинагогальной, делом общим. Но и после этого он не переставал собирать кружкой деньги для ссуд и продолжал по-прежнему заниматься выискиванием евреев, нуждающихся в небольшой ссуде.
Будучи на базаре, заботился р. Залман-Хаим, чтобы евреи вели себя подобающе, — не ссорились и не отбивали друг у друга продавцов или покупателей. Если он замечал ссорящихся евреев или евреек, он подходил и по-хорошему увещевал их не делать этого, ибо евреям не подобает ссориться.
Все уже знали р. Залман-Хаима, человека чистой души. Поэтому к его словам прислушивались, подчинялись ему и прекращали ссору.
Если обычные слова тут не помогали, начинал р. Залман-Хаим рассказывать сказочку или побасенку из Талмуда или Мидраша. Евреи охотно прислушивались, и все ссоры забывались.
Вообще-то было у р. Залман-Хаима в базарные дни много работы. Особенно занимался он деревенскими евреями, прибывавшими на базар из расположенных вблизи Яновича сел. Он расспрашивал каждого в отдельности обо всем происходящем в его деревне, как живется ему там и как там соблюдаются еврейские законы и обычаи; есть ли там возможность молиться сообща в миньяне, дают ли там цедака и соблюдают ли мицву гостеприимства. Он также хотел знать, как деревенские евреи воспитывают своих детей; содержат ли они для них учителей и имеются ли у них дочери на выданьи. Он убеждал их выдавать своих дочерей замуж за талмудистов.
Таким образом, познакомился р. Залман-Хаим со многими деревенскими жителями и распространил на них свое влияние. Благодаря выказанному им интересу к деревенским евреям и его трудам по их просвещению, начало еврейство процветать во многих еврейских поселениях вокруг Яновича. Там, где это было только возможно, создавались молельни, а в одном месте была даже построена синагога. Жители деревень могли там молиться сообща и не ждать для этого, пока наступят «грозные дни» и они поедут в город.
Одним из деревенских жителей, с которым познакомился р. Залман-Хаим и на которого он оказал большое влияние, был Мордехай-мельник. Этот мельник был богатым, но простым человеком, хотя и весьма добросердечным. Он жил на хуторе, вокруг которого жило еще несколько евреев, рассеянных по деревням. Р. Залман-Хаим заводил беседы с мельником на свой лад, пока тот не стал, что называется, пламенным евреем. На собственные деньги он построил около себя синагогу, и его соседи смогли теперь молиться там сообща.
У этого мельника были три дочери, две из которых были уже на выданьи. Стараниями р. Залман-Хаима выдал их Мордсхай замуж за талмудистов. Первый зять, Авраам-Шеломо, сын раввина города Дубровны, сразу же ввел ряд часов занятий в синагоге тестя. Он занимался с деревенскими жителями по всем предметам, доступным их пониманию, и вскоре эта синагога стала не только молитвенным домом, но и местом изучения Торы.
Авраам-Шеломо стал впоследствии раввином в одной из весьма важных еврейских общин. Тогда обязанность ведения занятий с прихожанами синагоги перешла ко второму зятю по имени Залман-Лейб. Он был сыном Борисовского раввина р. Шеломо. Но этот молодой человек, хотя и большой знаток Талмуда, очень важничал перед деревенскими жителями, которые в конце концов были ведь людьми простыми, неучами. Он не хотел водиться с ними; не хотел даже быть их учителем. Он открыто заявил об этом своему тестю и не скрывал этого от местных жителей. Он пожелал держаться обособленно, глядя сверху вниз на этих простых, малограмотных евреев.