Присутствовавшие на занятиях пересказывали затем эти легенды друг другу и таким образом находились постоянно под воздействием заключенной в этих легендах морали. Барух слышал однажды, как Авраам-Ицхак рассказывает историю рабби Акивы, который был пастухом и полным невеждой и ненавидел ученых людей. Впоследствии же его сердце было увлечено Торой, и он стал одним из величайщих еврейских мудрецов.
Авраам-Ицхак рассказывал эту историю с такой горячностью и любовью, что слушателям стала ясна мораль, — каждый еврей, как бы невежествен он ни был, может и должен следовать примеру р. Акивы. Во многом деятельность р. Авраам-Ицхака была подобна деятельности р. Залман-Хаима, а именно — помимо уроков, он также приближал к себе простых евреев. Он постоянно говорил, что у ученых людей большой долг перед простонародьем.
Он также ходил по базару и по улицам города, и если он замечал, что кто-то поступает неправильно, он тут же подходил и упрекал его в этом. Авраам-Ицхак так близко принимал это к сердцу, будто он сам совершил этот нехороший поступок.
И в то же время у Баруха была возможность заметить, что несмотря на то многое хорошее, что успел р. Залман-Хаим сделать в Яновиче, оставив после себя таких деятельных последователей, как Авраам-Ицхак и другие, все же осталось там еще многое от старых повадок. Люди ученые все еще смотрели сверху вниз на простых евреев и пытались даже унизить их и подтрунивать над ними. Барух был свидетелем сценки, произведшей на него удручающее впечатление.
В понедельник, во время чтения Торы в синагоге, Шеломо-пекарь, или, как его звали еще в Яновиче — Шеломо-тестомес, а также Шеломо Витебский, простой, но очень набожный еврей, явился поздно в синагогу, а потому стоял и молился в одиночку. Шамеш не знал, что Шеломо молится не вместе со всеми, а также и того, что он читает сейчас те молитвы, которые прервать не полагается, и потому он его вызвал к чтению Торы. Шеломо прервал молитву и подошел к Торе. После этого он продолжал свою молитву по-прежнему.
Некоторые молящиеся заметили, что после того, как Шеломо сошел с амвона, он взял в руки цицит и начал читать молитву «шема». Это доказывало, что Шеломо прервал молитву в недозволенном месте.
По окончании молитвы начали некоторые насмешники подтрунивать над Шеломой, высмеивая его невежество. Ему наговорили колкостей и дразнили, как будто он совершил Б-г весть какой грех, хотя виною всему этому было его незнание всех правил, касающихся дозволенных и недозволенных перерывов в милитвах.
Баруху было очень больно видеть как сильно переживает этот бесхитростный, но честный Шеломо за совершенный им «грех». Насмешники начали стращать его адом и подобными якобы ожидающими его наказаниями, зная, что это сильно огорчает Шеломо.
Еще больше огорчило Баруха то, что среди издевавшихся над простым евреем был также яновичский богач р. Яаков-Айзик. Он был уже стар и в городе играл значительную роль. И этот р. Яаков-Айзик также не мог устоять против соблазна подшутить над простым евреем, который принимал всерьез каждое сказанное ему слово и, что называется, корчился от боли. Он стоял с полными слез глазами, в то время как все вокруг него делали ему в шутку упреки.
На обычных шутников Барух склонен был не очень-то обращать внимание. Он этот случай принял только как доказательство, что в еврейской жизни еще немало людей, стоящих на весьма низкой ступени культурного развития. Но на р. Яаков-Айзика Барух был очень обижен. Тем более, что 6н знал весьма интересную историю его рождения и воспитания, о чем речь ниже.
28. ЯНОВИЧСКИЙ «ВЕЛЬМОЖА»
Редкий тип еврея прошлых лет. — Навет, и как от него избавились. — Единственный сын, который не идет по стопам своего отца.
Р. Яаков-Айзик был самым почетным жителем Яновича. Он имел также наиболее решающий голос в городских делах. Все боялись его, потому что все знали, каковы были его сила и влияние. Р. Яаков-Айзик был уроженцем Яновича. Его отец р. Шимшон-Элье фактически «поставил Янович на ноги». Он был сыном гаона р. Яакова из Витебска, к тому же человеком очень одаренным и большим умницей. Он хорошо знал русский и польский языки и был хорошим математиком. Благодаря этому сделал его граф Липский, один из крупнейших и богатейших помещиков Витебской губернии, управляющим его имениями вблизи Яновича.