— Знаете ли вы названия еще каких-нибудь лагерей?
— Терезиенштадт.
— Что вам о нем известно?
— Я слышала, что там были интернированы евреи, которые не выехали из страны.
— Что еще?
— В начале войны я лично справлялась в рейхсканцелярии у Филиппа Боулера[362] о месте пребывания евреев и обхождении с ними.
— И что он ответил?
— Что евреев пришлось там интернировать, так как мы находимся в состоянии войны, а они могли бы шпионить. Точно так же и наши противники интернируют немцев и японцев.
— И вы в это поверили?
— Да.
— У вас не было друзей евреев?
— Были.
— И что же произошло с ними?
— Эмигрировали. Бела Балаш уехал в Москву, мои врачи отправились в Америку, Манфред Георге — сначала в Прагу, потом в Нью-Йорк, а Стефан Лоран[363] — в Лондон.
Тут мне стало дурно, и, не в силах говорить дальше, я пошатнулась.
Американец поддержал меня, придвинул стул и потом сказал:
— Эти фотоснимки сделаны частями американской армии при наступлении по территории Германии в освобожденных концентрационных лагерях.
Он спросил меня, верю ли я в это.
— Непостижимо… — пробормотала я.
— Вы еще успеете постичь это, — заявил американец, — мы не раз будем знакомить вас с подобными фотографиями и документами.
Потрясенная, я ответила:
— Спрашивайте обо всем что угодно, можете загипнотизировать меня, мне нечего скрывать. Я скажу все что знаю, но ничего особенно интересного сообщить вам не смогу…
Даже после допроса жуткие снимки продолжали стоять перед глазами. В своей камере я долго ворочалась в постели, но так и не смогла заснуть.
Увиденное и в последующие дни мучило меня. Очень хотелось выяснить подробнее, как могли произойти такие зверства и знал ли о них Гитлер. Я попыталась поговорить с Йоханной Вольф. Ей должно было быть известно многое, поскольку она оставалась рядом с Гитлером почти до самой его смерти. Сначала женщина молчала. Прошло несколько дней, прежде чем ее скованность немного ослабла и она стала отвечать на некоторые мои вопросы. Запинаясь, фройляйн Вольф рассказала, что не хотела покидать рейхсканцелярию, но Гитлер убедил ее сделать это ради восьмидесятилетней матери. Он приказал ей вместе с другими сотрудниками покинуть Берлин на последнем самолете. Юлиусу Шаубу, старшему адъютанту Гитлера, который также отказывался расстаться с ним, пришлось лететь этим же самолетом. Ему надлежало уничтожить в Оберзальцберге письма и личные бумаги Гитлера. Фройляйн Вольф сообщила, что находившиеся в окружении фюрера люди не могли до самой его смерти избавиться от воздействия его магического обаяния, хотя физически он совсем одряхлел. Потом она рассказала, как Магда Геббельс, перед тем как покончить с собой, лишила жизни пятерых своих детей. Будто бы Гитлер тщетно пытался убедить ее не делать этого. Но она хотела умереть вместе с ним, как и Ева Браун, которую ничто не могло заставить покинуть рейхсканцелярию, — единственным ее желанием было стать перед смертью фрау Гитлер.
Я спросила фройляйн Вольф:
— Как вы можете объяснить эти контрасты: с одной стороны, Гитлер так заботился о судьбе своих людей, а с другой — был настолько бесчеловечен, что терпел те преступления, о которых нам рассказали здесь, даже отдавал приказы совершать их?
— Возможно, — ответила она, всхлипывая, — его не ставили в известность об этом — он находился в окружении фанатиков. Такие люди, как Гиммлер, Геббельс и Борман, оказывали на него все большее влияние, они отдавали приказы, о которых Гитлер ничего не знал. — Фройляйн Вольф не смогла говорить дальше — она громко рыдала.
Я тоже тогда еще цеплялась за эту соломинку, мне казалось непостижимым, что Гитлер — такой, каким я его знала, — мог быть причастен к этим жестокостям. Но во мне постепенно стали зарождаться сомнения. Я хотела знать правду, какой бы горькой она ни была. Маловероятно, что такие важные приказы отдавались без ведома Гитлера. Но как тогда совместить все эти зверства со словами, услышанными мною в начале войны в Цоппоте, когда он заявил: «Пока в Варшаве находятся женщины и дети, обстрела города не будет»? Или его заявление в мастерской Альберта Шпеера, где он всего за несколько дней до начала войны воскликнул в моем присутствии: «Дай бог, чтобы меня не вынудили начать войну!»
362
Боулер Филипп (1899–1945) — рейхсляйтер, обергруппенфюрер СС, один из первых вступил в НСДАП в 1921 г., начальник канцелярии Гитлера, соперник Бормана, уполномоченный по вопросам культуры, председатель комиссии «По защите национал-социалистической литературы». В 1932 г. опубликовал биографию Гитлера, в 1942-м — Наполеона. Курировал программу эвтаназии. В мае 1945 г. арестован союзниками и переведен в Дахау, где вместе с женой покончил жизнь самоубийством.
363
Лоран Стефан — оператор, сценарист. Принимал участие в съемках фильмов «Паганини» X. Хольдберга (1923) и «Дочь фрау Лорзак» Я. Флека (1925). Автор сценария к фильму К. Бернхарда «Безымянные герои» (1924). Нидерландский кинорежиссер П. Коэн снял документальную ленту «Стефан Лоран. Человек в кино» (1997).