Я долго не могла уснуть, наблюдая за мужем и Ириной, счастливыми и смеющимися. Они, прислонившись друг к другу, рассматривали какой-то журнал, громко обсуждали его иллюстрации. Никто и не обратил внимания на меня. С трудом освободившись от своего узкого платья, в пьяном угаре, я утонула во сне.
От жажды я проснулась посреди ночи. За ширмой была возня и раздавались приглушенные стоны.
– Блин, пить надо меньше…
Но стоны стали слышны более отчетливо. Вместо того чтобы пойти на кухню за водой, я заглянула за ширму… Эльнар и Ирина наслаждались сексом. Крик моего ужаса заставил их прекратить свое занятие.
– Иди на место, сука! Тварь, иди на место! – Озверевшее лицо голого Эльнара не предвещало ничего хорошего. Ирина, схватив простыню, убежала в ванную.
– Слушай, мразь, алкоголичка! Если ты встанешь со своего места, я придушу тебя!
Тонкие, «аристократические» (по его мнению) пальцы впились мне в горло. Воздуха не хватало; я не могла нормально дышать, пальцы сжимались все туже. Все еще держа крепко сцепленные пальцы на моем горле, он оттащил меня за ширму, где стоял диванчик, кинул одеяло на пол и, расцепив пальцы, толкнул меня туда же. Я сидела на полу, скорчившись от боли и шока, а Эльнар достал бутылку из холодильника, бросил ее на одеяло рядом и потом ушел в ванну, где все еще была Ирина.
– Ну ты и стала пить, Кутя! Как же ты могла так напиться вчера? Я уже переживаю за тебя, наговорила черт-те чего, ушла от меня на пол… Ирина приготовит тебе завтрак, а я побежал!
Я смотрела на него с вытаращенными глазами, не понимая ничего. Около меня лежала пустая бутылка поллитровки.
– Опять опаздываю! Господи, с такой женой и работу потерять недолго. Ирина, сделай ей что-нибудь на завтрак, умрет ведь!
«Черт! Может, ничего и не было, а может, я действительно ухрюкалась? Вот дура! Меньше надо пить».
Но горло предательски болело, а синяки от пальцев Эльнара вернули меня к действительности. Я не алкоголичка, это случилось! На кухне, припевая «Черную кошку» Меладзе, Ирина жарила яйца.
– Ирина, слушай меня! Ты должна улетать в Ташкент. После того как закончится конференция Эльнара, ты должна исчезнуть из Америки и из моей семьи. По-хорошему предупреждаю тебя!
– А если нет, то что? – Ирина уже не казалась такой уж безобидной. В ее голосе слышались уверенность и целенаправленность. Это взбесило меня.
– Если ты не улетишь домой в Узбекистан, то я порву твой паспорт, я… я… Я позвоню твоей матери и расскажу, какая ты невинная овечка, которая спала с моим мужем.
– Да ты прямиком катишься в болото. Посмотри на себя! Вечно пьяная, вечно в истерике. Кто ж с тобой захочет иметь дело?
– Сваливай в Ташкент! Исчезни из моей семьи! Я клянусь, в противном случае я сожгу твой паспорт, будешь нелегалкой здесь. Сейчас позвоню твоей мамаше, никогда не увидишь ее больше! Сука! Мразь! Уничтожу вас всех! Грязные слизняки! Уничтожу!
Я не смогла защитить себя от Эльнара и теперь со сладостной яростью выливала свою боль на Ирину. Меня трясло от беспомощности, безысходности и отчаяния. Ведь внутри себя я понимала, что уже ничего не поможет.
– Если хочешь увидеть детей, ты станешь подругой Ирины! Усекла? – велел муж.
– Да…
Через месяц, когда закончилась конференция в Нью-Йорке, мы уже втроем летели на борту «боинга», направлявшегося в Эль-Пасо. А Эльнар с Ириной и не старались скрывать своих отношений и, обнявшись, обсуждали планы.
Джонсон повернулась к Гонзалесу, который усердно строчил что-то, и сказала:
– Зафиксируй! Она призналась, что угрожала Ирине, что всех их уничтожит!
Он быстро оглянулся на меня. Стул заскрипел под тяжестью его тела. Я представила, как его штаны пропитались потом и прилипли к деревянному стулу.
– Низами признала, что она угрожала своей жертве.
– Тварь! Мразь! – прошипела я. Руки в наручниках затекли и отдавались острой болью в мозгу.
– Пойдем дальше. Так я не поняла, зачем вы привезли девочек в США? Цель была заставить их работать на вас? Так? Для того чтобы они не дай бог не вышли из-под вашего влияния, вы запрещали им общаться с другими людьми. Вы их держали в постоянном страхе. Так?! Вот потихонечку все и образовывается! – Джонсон заметно повеселела и подмигнула Гонзалесу. Тот застрочил еще усерднее.